Потом народ примирился с вельможами и позволил им вернуться в город вместе с лошадьми, собаками и атлетами, а также убедил их в том, что для них будет только удобнее, если они сбросят с себя бремя власти и переложат его на плечи горожан, которые не только станут управлять Эриксом, но еще и охотно оставят знати все ее привилегии.
После окончания жатвы прибыли два карфагенских посла, которые сошли на берег в Эриксе. Двое их было потому, что Совет в Карфагене неохотно доверял важное дело одному человеку, а послать троих — это карфагенянам казалось уж слишком. Конечно, каждый из них имел при себе слуг, писцов, геометров и советников по военным вопросам.
Дориэй позволил Танаквиль устроить пир в честь гостей, на котором она, разумеется, показала им свои родовые таблички и вступилась за мужа, уверяя, что он скоро выучит местный язык и освоит местные обычаи. Потом Дориэй взял их с собой к священной собаке, чтобы показать, как она к нему привязана. Больше ему хвастаться было нечем.
Вести долгие переговоры он с удовольствием доверил Совету, который гораздо лучше своего царя разбирался в городских делах. В конце концов карфагенские послы объявили, что признают Дориэя царем Сегесты и всего Эрикса. Однако ущерб, нанесенный Панорму, заявили они, должен быть возмещен; чтобы их не обманули, карфагеняне пока забрали себе трирему, которая уже стояла на верфи. Эрикс должен был, как и прежде, подчиняться Карфагену, Совет же Сегесты обязывался не решать самостоятельно никаких важных вопросов, а также не торговать с греческими городами на Сицилии. Что же касается Дионисия и уцелевших фокейцев, то Дориэю было велено выдать их Карфагену для судебного разбирательства, поскольку они обвинялись в пиратстве на Восточном море.
Дориэй скрипел зубами, но соглашался на требования послов, ибо его убедили, что ничего нового не происходит и все это делается лишь для поддержания прежней власти Карфагена. Однако когда речь зашла о выдаче фокейцев, он наотрез отказался подчиниться И мужественно стоял на своем, хотя Танаквиль доказывала ему, что ничего хорошего он от Дионисия никогда не видел, а напротив, здорово натерпелся от него на море.
Дориэй ответил ей:
— Море тут ни при чем. Мы воевали с Дионисием на суше, и я не посмею оскорбить нашу скрепленную кровью дружбу предательством.
Когда Дионисий узнал, что переговоры из-за него могут быть сорваны, он сам пришел к Дориэю и сказал:
— Я вовсе не хочу, чтобы ты из-за меня лишился царской короны, которую я, между прочим, помогал тебе завоевывать без всякой выгоды для себя. Мы охотно уйдем отсюда и вернемся на море. Но, конечно, я надеюсь, что ты нас не обидишь и подаришь нам на прощание дорогие подарки, достойные тебя, а также сумеешь как-нибудь загладить те обиды, которые были нанесены нам в этом не полюбившем бедных фокейцев городе.
Услышав такие слова, Дориэй очень обрадовался и ответил:
— Ты говоришь правильно, Дионисий. Так действительно будет лучше, хотя я и надеялся выполнить свое обещание и дать вам землю возле моего города. Но что же я могу поделать, если Карфаген никак на это не соглашается. Однако никаких прощальных даров я вам вручить не в состоянии, так как, честно говоря, я сейчас беднее, чем тогда в Гимере, когда у меня была моя доля в добыче и приданое Танаквиль. Если бы не жена, я был бы теперь одет в лохмотья и ел бы из глиняной миски. О чем бы я ни попросил этих лавочников, моих подданных, они всегда ссылаются на городские законы или говорят, что до сих пор таких обычаев не было. Постарайся же, Дионисий, понять мое трудное положение и усмирить свою алчную натуру.
Дионисий смягчился и ответил:
— Ах, Дориэй, не хотел бы я оказаться на твоем месте. Но у царя есть царские обязанности, я же со своей стороны вынужден думать о моих людях, об их страданиях и нищете.
Фокейцы и впрямь чувствовали себя в Сегесте очень неважно, потому что вынуждены были запираться в выделенном им Дориэем доме: городской Совет отказывался платить за их содержание и требовал, чтобы они платили за себя сами, — иначе, мол, пускай освобождают здание. Когда же появились карфагенские послы, то бедных моряков стали сторожить и днем, и ночью, ибо карфагеняне опасались, что они так же, как и в Гимере, тайком скроются из города. Правда, в Гимере мы жили недалеко от моря и наших кораблей…
Приближалась осень, и фокейцы понимали, что их судьба вот-вот решится. Вдобавок ко всем неприятностям, женщины Сегесты не желали общаться с ними. Морякам казалось, что синие знаки, оставленные на их спинах лжепрорицателем, проступают все отчетливее и видны даже сквозь одежду, поэтому они довольно часто обсуждали между собой вопрос, как себя может чувствовать человек, с которого живьем сдирают кожу. Каждый день возле их дома прогуливались карфагенские послы с красно-коричневыми лицами и золотыми нитями в бородах, а сопровождающая их свита осыпала фокейцев угрозами. Выполняя приказ Дионисия, моряки молчали и никак не отвечали на оскорбления. Они утешали себя тем, что им приходилось слышать ругательства и похлеще да к тому же на замечательном греческом языке, а не на этой тарабарщине. И все же эти ежедневные прогулки послов весьма досаждали фокейцам.
Но больше всего они страдали от безделья и охотно приняли бы участие даже в уборке урожая, если бы сегестяне позволили им это. Однако в Эриксе привыкли совмещать жатву с некоторыми мистическими обрядами, о которых я не хочу здесь говорить, поэтому считалось, что рука чужеземца непременно отравит зерно. Впрочем, может, оно и к лучшему, что им не дали выйти в поле, так как там их было бы легко окружить и всех перебить — ведь из фокейцев остались в живых только тридцать три человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176