Джустиниани собрал сюда по меньшей мере три тысячи человек из своих лучших отрядов.
Так каково же, в таком случае, число защитников города? Это известно только императору и Джустиниани. Но генуэзец как-то обмолвился, что половина гарнизона размещена между воротами святого Романа и Харисия. Значит, защитников города, включая ремесленников и монахов, всего чуть больше шести тысяч? Не могу в это поверить. Одних только венецианских моряков – около двух тысяч, хотя часть из них и должна охранять порт и корабли. Поэтому думаю, что на стенах у нас – по меньшей мере десять тысяч человек, хоть едва тысяча из них – наряду с шестьюстами наемниками Джустиниани – полностью вооружена.
Скажем, десять тысяч против двухсот. И еще ведь не прибыли пушки султана и не появился его флот.
Зато после полудня со стороны Селимврии время от времени доносилось что-то вроде грозовых раскатов, хотя небо было чистым. С одного из синеющих в Мраморном море островов поднимаются вверх черные клубы дыма.
7 апреля 1453 года
Ночью перед Селимврийскими воротами турки поставили колья с обнаженными и изуродованными останками тех, кто защищал Селимврию. Греки оборонялись там до последнего человека. Утром мы увидели сорок кольев и сорок трупов.
По слухам, дошедшим из Перы, султанский флот два дня безуспешно штурмовал эту последнюю византийскую сторожевую башню на островах Мраморного моря. Вчера командующий турецким флотом приказал обложить башню дровами до самого верха и сжег укрепление вместе со всем гарнизоном.
Греки умеют умирать за каждую пядь земли своей распадающейся империи.
На востоке – варвары, на западе – варвары. На границе двух миров защищается последний город Христа.
Не надеясь на помощь. Даже не мечтая о славе. Голые, обезображенные трупы, посаженные на колья и облепленные тучами мух.
Закованный с головы до пят в броню, возвышающийся над всеми, Джустиниани смеется, похожий на ходячую башню, с отекшим лицом и холодными глазами. Сегодня увидев защитников Селимврии, я почувствовал к нему ненависть.
Борьба наша безнадежна. У нас нет будущего. Даже если мы победим султана, Константинополь станет лишь мертвым городом под властью латинских варваров.
Никогда в жизни я не поддавался ненависти и фанатизму. Теперь они пылают в моем сердце всепожирающим огнем.
9 апреля 1453 года
Воскресенье было спокойным. А в понедельник девять самых больших галер подошли к портовому заграждению и заняли там оборону. Ждем турецкий флот.
Длинные вереницы волов тащат огромные бронзовые пушки султана.
В тылу у турок бесчисленные стада поднимают тучи пыли. Рев скота доносится даже до наших стен.
Город полностью подготовлен к обороне. Каждый человек знает, где он должен стоять и что делать. Император Константин целый день ездил вдоль стен и разговаривал с командирами разных отрядов, поднимал боевой дух греков и давал новые обещания латинянам.
11 апреля 1453 года
Вдоль всей стены султан приказал установить около ста маленьких пушек и бомбард, разместив их небольшими группами. Его крупные орудия сосредоточены в четырех пунктах: перед воротами святого Романа, перед воротами Харисия и перед Калигарийскими воротами на Влахернах, где, правда, самые толстые стены, но куда зато не доходит ров. Перед Селимврийскими воротами тоже стоят три большие пушки.
Орудия подтащили так близко к стенам, что зоркий человек может разглядеть лица пушкарей. Сейчас они укладывают дула на гигантские кучи бревен и каменных глыб. Вокруг орудий снуют сотни людей, похожих на трудолюбивых муравьев. Пока пушки кажутся неуклюжими и беспомощными, но их чудовищные размеры легко угадываются, если сравнить разверзшиеся жерла орудий с копошащимися поблизости людьми. Круглые каменные ядра, сложенные рядом с пушками в пирамиды, достают мужчине до бедра.
Пушки тоже защищены рвами и палисадами. Никто из латинян никогда еще не видел таких громадных орудий. Они будут пожирать огромное количество пороха, а если их разорвет, то погибнут сотни людей. Так говорит Джустиниани, чтобы приободрить своих солдат.
Самая большая пушка, которую отлил в Адрианополе Орбано и слухи о которой ходили еще в январе, стоит перед Калигарийскими воротами, там, где стены толще всего. Видимо, султан действительно верит, что его орудия способны задать жару любым укреплениям на свете. Джустиниани было любопытно взглянуть на турецкие пушки, и он поднялся на стену, чтобы рассмотреть их получше. Он взял меня с собой, поскольку вокруг все было спокойно. Одновременно он хотел узнать, как венецианцы чувствуют себя во Влахернском дворце и у ворот Харисия, через которые проходит дорога на Адрианополь.
Многие защитники стен покинули свои места и собрались группками, чтобы поглазеть на эти чудища. Из города тоже пришли люди; они влезли на крышу дворца и на башни, чтобы лучше рассмотреть невиданные пушки.
Некоторые показывали на турок пальцами и кричали, что узнают Орбано, хотя он был одет, как турецкий вельможа, и носил головной убор главного оружейника. Греки начали осыпать Орбано руганью и проклятиями, а императорские мастера навели на турок пищали и мортиры и сделали несколько выстрелов, чтобы помешать вражеским пушкарям; а те были заняты изнурительной работой – подъемом и установкой гигантского орудия. Но Джустиниани запретил стрелять, считая это лишь пустой тратой пороха. Многие греки побледнели и заткнули пальцами уши, заслышав эти негромкие залпы.
Венецианский посланник Минотто построил своих людей и выступил вперед, чтобы приветствовать Джустиниани. Рядом с Минотто стоял его сын, который, несмотря на свой юный возраст, был капитаном венецианской галеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93