Здесь нет людей слишком низкого достоинства, которых случай или воля Аллаха не могли бы вознести на невиданные высоты. По той же причине смерть в серале собирает богатый урожай. Только пожелай я, и ты исчезнешь бесследно. Никто не заподозрит меня в злом умысле, стоит мне лишь намекнуть, что ты человек ненадежный, возможно, даже соглядатай христиан. Но мне ничего не стоит сохранить тебе жизнь, однако в этом случае ты должен стать моим другом, чтобы твой успех пошел и мне на пользу. По правде говоря, меня так удивляет твоя необычная откровенность, что я в самом деле от души хочу помочь тебе.
Из его длинной речи я понял лишь одно: я снискал благосклонность маленького принца Джехангира и его матери, и на этот раз мне сильно повезло – я остался жив. Однако и дружба кислар-аги была для меня не менее важной. Поэтому я ответил:
– Мы с тобой – друзья, благородный ага, и раз ты отказываешься принять часть моего вознаграждения, позволь обратить твое внимание на вещи, которые могут быть тебе весьма полезны. Как тебе, наверное, известно, у моей жены разноцветные глаза, к тому же она, чертя пальцем линии на песке, умеет предсказывать будущее. Разреши ей погадать тебе, и ты, человек умный и проницательный, легко поймешь, сколь полезными могут стать ее услуги. Моя жена – женщина незаурядная и от природы наделена многими талантами, и, уверяю тебя, она никогда не увидит на песке ничего, что могло бы навредить тебе или твоим делам. Но тебе непременно придется ознакомить ее с жизнью в серале, ввести в курс дел и обстоятельств, которые необходимо учитывать, предсказывая будущее.
Кислар-ага опять почесал свои голые пятки и произнес:
– О Аллах! Наконец-то я понял, в чем состоял твой тайный замысел. Значит, ты человек хитрый, а твоя честность – всего лишь маска. Но мне ничего не стоит принять твою жену и побеседовать с ней. Все, что ты мне сказал, подогрело мое любопытство.
Итак, мы попрощались, как добрые приятели, которые по достоинству оценили ум и проницательность друг друга. В знак своей дружбы и расположения управитель гарема разрешил поцеловать ему руку, но не преминул заставить меня поклясться Кораном, именем Пророка и моей реденькой бородкой, что я ни словом не обмолвлюсь о том, что со мной случилось в серале.

5

Вечером того же дня к нам домой явился евнух в сопровождении вооруженной стражи и передал мне в дар от султана шелковый мешочек с двумя сотнями золотых, что составляло сумму в двенадцать тысяч серебряных монет – то есть в тысячу раз больше, чем то ежедневное жалованье, которое я получал у Пири-реиса.
Я и мечтать не смел о таком богатстве и теперь понял, как опрометчиво поступил, посулив заранее лекарю Соломону половину своего вознаграждения, ибо тот, несомненно, довольствовался бы и суммой поменьше, умей я торговаться, как полагается.
Когда евнух, взобравшись в украшенное серебром и усеянное топазами седло своего мула, наконец отбыл в сераль, Джулия, восторгаясь свалившимся на нас с неба богатством, громко размечталась о покупке уютного домика на Босфоре, о лодке, нарядах и служанках, одним словом, о том, что соответствовало бы мнимой должности ее супруга при султанском дворе.
Хватаясь руками за голову, дергая себя за бороду и бегая из угла в угол, я вынужден был жестоко разочаровать Джулию и лишить ее всяких надежд, заявив, что нам необходимо иметь сбережения на черный день, но она, не на шутку разозлившись, стала кричать и бранить меня. Потом Джулия горько разрыдалась, упрекая меня в том, что я обладаю исключительным даром разрушать все, к чему прикоснусь, в том числе и самые прекрасные и сокровенные сны и мечты, в конечно же счете – и всю ее жизнь.
Слова Джулии задели меня до такой степени, что я сам принялся разглагольствовать о каком-то непонятном домике на берегу голубого Босфора и о собственном садике, где среди цветущих деревьев можно предаваться созерцанию звезд на темном небосводе и слушать рокот волн, бьющихся о камни берега. Но здравый смысл подсказывал мне, что не стоит уповать на неизменную милость и благосклонность султана – и что весьма затруднительно построить домик на Босфоре и разбить сад, получая двенадцать серебряных монет в день. Да, у меня не было сомнений на сей счет.
Наш разговор прервало громкое мяуканье, а выбежав во двор, мы увидели одну из голубых кошек Джулии, которая корчилась на траве в предсмертных судорогах. Побелев, как полотно, Джулия побежала в дальний угол двора, где обычно стояла миска с едой для моего песика Раэля. Прожорливая кошка польстилась на собачью пищу, и мне стоило лишь взглянуть на жену, чтобы понять, что в мое отсутствие она подсыпала яд в миску Раэля, желая таким образом наказать меня.
Поняв, что я постиг всю глубину ее коварства, Джулия еще больше побледнела, совсем упала духом и тихонько простонала:
– Прости меня, Микаэль! Я не хотела причинить тебе зла, но ярость ослепила меня. Всю ночь я не смыкала глаз, бродя по дому, и дурные предчувствия не покидали меня. Твоя несносная собака своими выходками буквально свела меня с ума, я не могла больше терпеть ее драк с моими кошками, на которых она кидалась, стоило мне только отвернуться. Но хуже той подлости, которую Раэль устроил мне сегодня, отравив мою любимую кошечку, ничего и придумать нельзя, и я никогда не прощу ни твою собаку, ни тебя.
Доведенная до белого каления, Джулия плакала, кричала и стонала, жалея свою кошку, и мне стоило огромного труда наконец успокоить жену и вымолить у нее прощение. Все это на некоторое время отвлекло ее от мыслей о домике на Босфоре, и не успели мы вернуться к обсуждению столь волнующей темы, как вдруг послышался звук размеренных шагов приближающегося к дому отряда солдат, кто-то рукоятью меча постучал в ворота, а когда я распахнул дверь настежь, на пороге возник начальник янычар в полном боевом облачении и белом войлочном колпаке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96