– Ты должен отвечать лишь правду.
На лице Адхама была написана полная покорность.
– Кто рассказал тебе о книге? – спросил Габалауи. Без колебаний – словно разбился сосуд и из него сразу вытекло содержимое – Адхам ответил:
– Идрис.
– Когда?
– Вчера вечером.
– Как вы встретились?
– Он проник в контору в толпе арендаторов и дождался, пока мы остались одни.
– Почему ты не прогнал его?
– Я не мог прогнать его, отец.
– Не называй меня отцом,– резко оборвал Габалауи. Адхаму пришлось собрать все свои силы, чтобы ответить:
– Ты мне отец, несмотря на твой гнев и на мою глупость.
– Это Идрис подбил тебя?
Умейма, хотя ее и не спрашивали, поспешила вмешаться:
– Да, господин мой.
– Молчи, преступница… Отвечай, Адхам.
– Он был так несчастен, так исполнен раскаяния и хотел лишь одного – удостовериться в будущем своих детей.
– Значит, ты сделал это ради него!
– Нет, я сказал ему, что это не в моих силах.
– Что же побудило тебя передумать?
Адхам тяжело вздохнул и пробормотал в отчаянии:
– Шайтан!
Габалауи насмешливо поинтересовался:
– Ты рассказал о встрече с Идрисом жене?
Тут Умейма громко разрыдалась. Габалауи приказал ей умолкнуть и рукой сделал Адхаму знак отвечать. Тот кивнул головой.
– А что она тебе на это сказала?
Адхам молча проглотил слюну, а Габалауи крикнул:
– Отвечай же, негодяй!
– Ей хотелось узнать, что написано в завещании, она думала, что это никому не повредит.
Габалауи кинул на сына взгляд, полный презрения.
– Значит, ты признаешь, что предал того, кто предпочел тебя более достойным?
Голосом, похожим на стон, Адхам произнес:
– Оправдания не искупят мою вину, но милость твоя больше и вины, и оправданий.
– Ты вступил в сговор против меня с Идрисом, с тем, кого я прогнал, чтобы возвеличить тебя.
– Я не вступал в сговор с Идрисом. Я ошибся. Помилуй меня.
– Господин наш!..– с мольбой воскликнула Умейма.
– Молчи, насекомое,– прервал ее Габалауи. Переводя мрачный взгляд с сына на невестку, он некоторое время молчал, а потом грозно приказал:
– Вон из дома!
– Отец! – истошно крикнул Адхам.
Но Габалауи, не внимая его крику, повторил:
– Убирайтесь, пока вас не вышвырнули.
9.
На сей раз ворота Большого дома отворились для того, чтобы выпустить изгнанных Адхама и Умейму. Адхам нес на плече узел с пожитками, за ним плелась беременная Умейма с другим узлом, в который она собрала небольшой запас еды. Они покидали дом – униженные, несчастные, горько плачущие. Услышав звук запираемых за ними ворот, оба зарыдали в голос, и Умейма воскликнула:
– Лучше бы я умерла! Адхам дрожащим голосом отозвался:
– Впервые ты изрекла истину. Я тоже предпочел бы смерть.
Не успели они отойти от Большого дома на несколько шагов, как услышали позади себя злорадный пьяный смех, и, обернувшись, увидели Идриса, который стоял на пороге хижины, сооруженной им из кусков жести и дерева. Тут же сидела жена Идриса Наргис и молча пряла. Идрис хохотал и так издевательски, что Адхам и Умейма остолбенели. А Идрис продолжал пританцовывать, прищелкивать пальцами и кривляться. Даже Наргис не выдержала этой сцены и, поднявшись с порога, ушла в хижину. Адхам смотрел на брата красными от слез и гнева глазами. Он в мгновение понял, какую шутку тот с ним сыграл и сколь низменна и порочна его натура. Понял также, до какой степени сам был глуп и наивен и какую радость доставил своей глупостью братцу. Вот он Идрис – воплощение зла. Кровь вскипела в жилах Адхама, ударила в голову. Он схватил горсть земли, швырнул ее в Идриса, крича срывающимся голосом:
– Буть ты проклят, негодяй! Скорпион ядовитый! Идрис отвечал на это еще большими кривляньями – он изгибал шею направо и налево, играл бровями и щелкал пальцами. Вне себя от гнева Адхам кричал:
– Низкий обманщик! Презренный лжец!
Идрис извивался всем телом, подражая движениям танцовщицы, а рот его кривился в безобразной усмешке. Не обращая внимания на понукания Умеймы, которая пыталась заставить мужа продолжать путь, Адхам вопил:
– Развратный негодяй, грязная тварь!
А Идрис все покачивал бедрами, медленно кружась на месте. Адхам не выдержал, бросил свой узел на землю, оттолкнул Умейму, которая хотела его задержать, и, подбежав к брату, схватил его за горло и изо всех сил принялся душить. Идрис словно и не заметил нападения, продолжал танцевать, изгибаться и кривляться. Совсем обезумев, Адхам не переставая молотил его кулаками, а братец не обращал внимания на побои и противным голосом пел: – Голубок попался прямо в лапы кошки…
Потом внезапно остановился, зарычал и сильно ударил Адхама в грудь. Тот зашатался, потерял равновесие и упал навзничь. Умейма с криком бросилась к мужу, помогла ему подняться и принялась отряхивать пыль с его платья, приговаривая:
– Не связывайся ты с этим животным. Пойдем отсюда. Адхам молча взвалил на плечо узел, и они зашагали прочь. Но, отойдя немного, изнемогший Адхам снова сбросил узел, уселся на него и сказал: «Давай немного отдохнем». Жена села рядом и снова залилась слезами. До них донесся громоподобный голос Идриса, и они увидели, что обладатель его стоит в вызывающей позе и обращает свою речь к Большому дому:
– Ты изгнал меня, чтобы возвысить самого ничтожного из твоего потомства. Ты видишь, как он тебя отблагодарил. Ты сам вышвырнул его в грязь. Кара за кару, зачинщика первого настигает расплата. Но знай, что Идрис не сломлен. Оставайся же в своем доме с трусливыми и бесплодными сыновьями. А внуки твои будут барахтаться в пыли и рыться в отбросах. Они будут питаться бататом и жмыхом, будут получать пощечины от сильных мира сего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142