Да. Уж и не знаю…
– Это что еще за фокусы? А ну, слезай!
Я слез. Но смущения больше не испытывал; у меня было в запасе несколько словечек, которые, как мне казалось, могли выручить меня, на крайний случай. Если, конечно, я не ошибался в своих расчетах.
Сперва я пытался внушить капитану, что при второй покраске цвет в общем-то особой роли не играет, но он не дал мне договорить.
– Как же не играет. Желтое на сером смотрится безобразно, неужели ты сам не понимаешь?
– Тогда, может, стоило бы дважды покрыть жел тым?
– В четыре слоя? Дудки. А сколько ты ухлопал цин ковых белил! Да знаешь ли ты, что они гораздо дороже, чем охра?
Капитан был совершенно прав. Этих доводов я и боялся все время. И сказал напрямик:
– Тогда позвольте мне, господин капитан, выкрасить дом в серый цвет.
– В серый? – удивился он.
– Этого требует сам дом. Его местоположение – на фоне зеленых лесов. Я не умею вам объяснить, господин капитан, но у дома есть свой стиль…
– Серый стиль?
Он сделал от нетерпения несколько шагов назад, по том снова вплотную подошел ко мне.
Тут я принял совсем уж невинный вид, а мудрость мне, должно быть, ниспослали небеса.
Я сказал:
– Ах, батюшки! Наконец-то вспомнил! Да я же все время представлял себе дом именно серым. Эту мысль внушила мне ваша супруга.
Я пристально следил за ним: сперва его словно что-то кольнуло, он воззрился на меня, потом достал носовой платок и вытер глаза, будто смахнул соринку.
– Она? – переспросил он. – Она так говорила?
– Да, да, как сейчас помню. Хоть и давненько это было.
– Более чем странно! – сказал он и повернулся ко мне спиной. Потом со двора донесся его кашель.
Прошло еще сколько-то времени, а я стоял и не знал, за что приняться. Красить дальше я опасался – как бы не рассердить капитана. Я сходил в сарай, наколол дров, а когда вернулся к своей лестнице, капитан выглянул из открытого окна на втором этаже и крикнул:
– Да уж ладно, крась дальше, раз все равно полде ла сделано! В жизни не видел ничего подобного! – И сн захлопнул окно, хотя до того оно было распахнуто настежь.
Я и красил дальше.
Прошла неделя, я работал попеременно то на покрас ке, то на сушке сена. Гринхусен хорошо окучивал кар тофель и ловко сгребал сено, а навивать на возы совсем не умел. Зато у Нильса работа так и горела в руках.
Когда я наносил третий слой краски, когда серые стены с белыми рамами уже придали дому вид изыскан ный и благородный, ко мне как-то днем подошел капи тан. Некоторое время он молча наблюдал за мной, по том достал платок, словно жара его вконец доконала, и сказал:
– Ну раз ты зашел так далеко, пусть будет серый. Признаюсь тебе честно, у нее неплохой вкус, если она так сказала. Хотя все это очень странно. Гм-гм.
Я не отвечал.
Капитан вторично обтер лицо носовым платком и сказал:
– Ну и жарынь сегодня! Да, так о чем я говорил, получается-то в общем недурно, очень даже недурно. Она была права – я хочу сказать, ты удачно подо брал краски. Я как раз глядел снизу – ей-богу, кра сиво. Да и не переделывать же, когда так много сделано.
– Вы совершенно правы, господин капитан. Этот цвет очень подходит для дома.
– Да, да, можно сказать, что подходит. А про лес она тоже говорила? Я имею в виду свою жену. Про мес тоположение на фоне зелени?
– Времени много прошло. Но мне помнится, что она и про лес говорила.
– Впрочем, это не важно. Скажу тебе честно, я не ожидал, что так получится. Здорово. Боюсь только, тебе не хватит белой краски.
– Хватит. Кхм-кхм. Желтую-то я сменял на белую.
Капитан засмеялся, покачал головой и ушел.
Итак, я не обманулся в своих расчетах.
Пока сушка сена не подошла к концу, она отнимала у меня все время. Зато Нильс по вечерам помогал мне, и беседку выкрасил именно он. Даже Гринхусен по ве черам брался за кисть. Способностей к этому делу у него не было, чего нет, того нет, он и сам это знал, но я все же мог доверить ему загрунтовать стену. Да, Гринхусен те перь снова воспрянул духом.
И вот все строения покрылись новой краской и по хорошели до неузнаваемости; мы вычистили заросли си рени и маленький парк, и усадьба словно помолодела. Капитан от всей души поблагодарил нас.
Когда пришло время убирать рожь, начались осен ние дожди; но мы не прекратили уборку, тем более что иногда все-таки выглядывало солнце. Мы успели просу шить почти все. У нас были большие поля с густыми наливными колосьями ржи, поля овса и ячменя, до сих пор не вызревшего. Хозяйство обширное. Клевер уже вышел в семя, а вот турнепс уродился плоховат. Корни подкачали, по словам Нильса.
Капитан часто посылал меня отвезти и доставить почту. Однажды я отвез на станцию его письмо к фру. Он дал мне в тот раз довольно много писем, и это ле жало в самой середине, на конверте стоял адрес ее ма тушки в Кристианссанн. Когда я вечером приехал до мой, капитан встретил меня вопросом:
– Ты все письма отправил?
– Все, – ответил я.
Прошло еще сколько-то дней. Капитан приказал мне в дождливые дни, когда все равно в поле много не на работаешь, покрасить кое-что внутри дома. Он пока зал мне лаковые краски, которые приобрел для этого дела, и сказал:
– Сперва займись лестницей. Лестница пусть будет белая, я уже заказал к ней ковровую дорожку бордово го цвета. Потом – окна и двери. Но смотри поторапли вайся, я и так пропустил все сроки.
Я от всей души одобрил мысль капитана. Много лет он ходил, и посвистывал, и поплевывал на то, как выглядит его дом. Теперь у него открылись глаза, он как бы пробудился от спячки. Он провел меня по обоим эта жам, показал все, что нужно выкрасить заново. Следуя за ним, я видел множество картин и бюстов, большого мраморного льва, картины Аскеволя и даже великого Даля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51