Она была так покорна и преданна, смотрела на все его глазами.
После заката солнца он запрягает косилку, хочет скосить маленькую луговинку на завтра. Варвара поспешно выходит, будто за делом, и говорит:
– Послушай, Аксель, как это ты мог думать выписывать кого-то из Америки?
Ведь она бы приехала не раньше зимы, а на что она тебе тогда?
Вот что подумала Варвара, и прибежала теперь сказать ему, как будто это было нужно.
Но это было совсем не нужно, Аксель с первой же минуты понял, что если возьмет Варвару, то выгадает вместо летней работницы годовую. Этот человек не знает шатаний и парит не в облаках. Теперь, когда он залучил в дом надежную работницу, он может на некоторое время оставить за собой и телеграф. Это дает в год много денег и очень кстати, пока он не может особенно много продавать со своего участка. Все складывается очень хорошо, он весь в реальности. А от Бреде, который сделался его тестем, ему теперь нечего опасаться каких-либо покушений на телеграфную линию. Счастье начинает улыбаться Акселю.
Глава IX
А время идет, зима миновала, опять наступает весна. Разумеется, однажды Исааку понадобилось в село. Его с просили, зачем.
– Да не знаю, – ответил он.
Но хорошенько вымыл телегу, приладил сиденье и поехал. И, разумеется, повез с собой разной провизии. Елисею в «Великое». Ведь ни разу никто не уезжал из Селланро без той или иной посылки Елисею.
Выезды Исаака были вовсе не заурядным событием, он ездил очень редко, обыкновенно посылал вместо себя Сиверта. На двух первых хуторах хозяева стоят в дверях землянки и говорят друг другу:
– Это сам Исаак, зачем он едет сегодня?
Когда он проезжает мимо Лунного, у окна стоит Варвара с ребенком на руках, смотрит на него и думает:
– Это сам Исаак!
Он подъезжает к «Великому» и останавливается:
– Тпру! Елисей дома?
Елисей выходит. Да, он дома, еще не уехал, но собирается в весеннюю поездку по южным городам.
– Вот, тут мать что-то такое тебе прислала, – говорит отец, – не знаю, что, но, верно, пустяки.
Елисей вынимает горшки, благодарит и спрашивает:
– А письмеца или чего-нибудь такого нет?
– Как же! – отвечает отец и начинает шарить по карманам, – должно быть, от маленькой Ревекки.
Елисей берет письмо, его-то он и ждал, он чувствует, что оно плотное и толстое, и говорит отцу:
– Жалко, что ты приехал так рано, лучше бы денька через два. Но, может, ты подождешь немножко, и свезешь мой чемодан.
Исаак слезает и привязывает лошадь. Он обходит участок. Маленький доверенный Андресен неплохой землепашец за счет Елисея, конечно; Сиверт приезжал ему помогать с лошадью из Селланро, но он и сам осушил порядочный участок болота и нанял человека обложить камнями канавки. Нынче в «Великом» не придется покупать корма для скотины, а на будущий год Елисей сможет, пожалуй, держать лошадь. Этим он обязан интересу Андресена к сельскому хозяйству.
Некоторое время спустя Елисей кричит, что он уложил чемодан и готов. Сам он тоже стоит на крыльце готовый к отъезду, на нем красивый синий костюм, белый воротничок, на ногах галоши, в руках тросточка. Правда, он приедет за два дня до отхода парохода, но это не беда, он может подождать в селе, ему все равно, где быть.
И вот отец с сыном едут. Доверенный Андресен стоит в дверях лавки и говорит:
– Счастливого пути!
Отец заботится о сыне и хочет предоставить сиденье ему одному, но Елисей сейчас же отказывается и садится сбоку. Они проезжают мимо Брейдаблика. И Елисей вдруг вспоминает, что позабыл одну вещь.
– Тпру! Что такое? – спрашивает отец.
О, зонтик, Елисей позабыл дождевой зонт, но не решается сказать и говорит только:
– Ну, делать нечего. Поезжай!
– Не повернуть ли?
– Нет, поезжай дальше!
Но, во всяком случае, чертовски досадно, что он стал так забывчив! Это второпях, оттого, что отец ходил по участку и ждал. Теперь Елисею придется купить второй зонт, чтоб ходить с ним в Тронгейме, когда туда приедет. Ведь то, что у него будет два зонта, никакой разницы не составит. Однако он так сердит на себя, что соскакивает на землю и идет позади телеги.
Так им не удается особенно много побеседовать, потому что отцу приходится каждый раз оборачиваться и говорить через плечо. Он спрашивает:
– Ты надолго уезжаешь? Елисей отвечает:
– Недели на три, самое большее на месяц.
Отец удивляется, как это люди не путаются в больших городах и не попадают невесть куда. Но Елисей отвечает, что если говорить о нем, то он привык к городам и ни разу не плутал, с ним этого никогда не случалось.
Отцу совестно сидеть одному, он говорит:
– Нет, теперь поезжай ты, мне надоело!
Но Елисей ни за что не хочет согнать отца с сиденья и предпочитает сесть сам. Но сначала они закусывают из большой отцовской котомки. Потом едут дальше.
Они подъезжают к двум нижним хуторам, и сразу видно, что они приблизились к селу, в обеих усадьбах белые занавески на маленьких оконцах, выходящих на дорогу, а на коньке сеновала укреплена жердь для флага в честь Семнадцатого мая.
– Это сам Исаак! – говорят люди на обоих хуторах, увидя проезжающих.
Наконец, мысли Елисея настолько отходит от его собственной особы и его собственных дел, что он спрашивает:
– Зачем ты едешь сегодня?
– Гм! – отвечает отец, – да ни зачем! – Но Елисей ведь уезжает, так что не беда, если он и узнает: – Да вот, еду за кузнецовой Иенсиной, – признается отец.
– Стоило ли тебе ехать из-за этого самому, разве не мог бы съездить Сиверт? – спрашивает Елисей.
Вот тебе и раз, Елисей ничего не понимает; он думает, значит, что Сиверт поехал бы за кузнецовой Иенсиной после того, как она так заважничала, что уехала из Селланро!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116