– Нет. Мой муж Джозеф, в отличие от тебя, был мужчиной. Он был настоящим мужчиной! – смело объявила Никки. – По крайней мере, совесть у него была.
– Неужели?! Означает ли это, что он исповедовался обо всех своих многочисленных грехах на смертном одре?
– Он признался в том, чего ты не желаешь признать все эти годы, – в отчаянии произнесла Никки.
– Очень интересно! – отозвался он. – И в чем же?
– Он признал ту несправедливость, которую позволил себе в отношении твоего отца. Но он заверил меня, что большая часть вины лежит на твоей матери. Она спланировала прибрать к рукам бизнес твоего отца и втянула в это Джозефа. Он поддался соблазну, но очень скоро об этом пожалел.
Никки замолчала, опасаясь возможной реакции Массимо. Она приготовилась ко всему, только не к тому, что произошло позже.
– Ты думаешь, я этого не знал? – горько усмехнулся Массимо. – Но Джозеф мог все исправить, когда понял, как сильно это ударило по моему отцу. Они были близкими друзьями. Он же предпочел удовлетворять желания моей матери – вместо того, чтобы спасать друга. Если бы Джозеф хотя бы признал свою вину в тот момент, мой отец мог бы сейчас жить…
– Он сказал, что не понимал опасности, пока не узнал о самоубийстве твоего отца. Говорил, что всю жизнь чувствовал свою вину и перед тобой, и перед твоим отцом.
– Как меня это должно утешить! – расхохотался Массимо.
– Ты совсем не знал своего отчима, – тихо сказала Никки. – Если он поначалу и был беспощаден, то потом очень изменился.
– И это именно благодаря своей человечности он лишил тебя возможности жить своей жизнью – выйти за любимого, родить детей? Годясь тебе в отцы, он же лишил тебя юности! – возмущенно выкрикнул Массимо.
– И я нисколько не жалею об этом. Я была рада, что он лишил меня этой, как ты ее называешь, юности. Ничего хорошего в моей жизни, не было.
– Ты продалась ему от нужды? Правильно я понимаю?
– Я не спала с твоим отчимом за деньги, если ты это имеешь в виду, – вновь овладела собой Никки.
– Может быть, он просто недостаточно тебе платил? Я не скупой. Проси у меня, сколько считаешь нужным, – вновь двинулся к Никки Массимо. Но смех женщины остановил его.
– Твой отчим не был ангелом. Но ни разу за все то время, что я его знала, он не повел себя недостойно. Он не дал мне ни единого повода пожалеть, что я вышла за него. Теперь же я очень рада, что эти годы прожила с ним. Это были хорошие годы. А если бы тогда, пять лет назад, я приняла бы твое предложение, то совершила бы роковую ошибку, – сказала Никки, выключила плиту и вышла из кухни.
– Просто я более темпераментный, а он был холодной рыбой, – придумал себе оправдание Массимо.
– То, что ты зовешь темпераментом, я воспринимаю как грубость.
– Если ты так радуешься, что отвергла меня тогда, что тебя заставляет терпеть мою грубость теперь, если ты не меркантильная дрянь? – нагнал ее в проходе Массимо.
Никки резко обернулась к нему.
– Все, что ты делаешь сейчас, продиктовано твоей уверенностью, что я поступила с тобой нечестно. Ты мстишь мне за ту боль, которую я тебе якобы причинила… Массимо, мне бы очень хотелось загладить свою вину перед тобой. Но даже ради этого я не позволю тебе ущемлять мое человеческое достоинство.
– Ты очень красиво говоришь, дорогая. Научилась у моего отчима получать все, ничем при этом не жертвуя. Но я знаю, какова твоя истинная цель! Ты надеешься вновь окрутить меня…
– Не заставляй меня презирать тебя еще сильнее, Массимо, – остановила его Никки.
– Должники всегда ненавидят своих кредиторов, – рассудил Массимо. – Это закон жизни.
– Назови мне сумму долга, – потребовала Никки.
– Вряд ли тебе захочется знать точную цифру, – замялся Массимо.
– Назови, какой бы она ни была, – настаивала она.
– Тебе не придется ничего платить, если ты просто будешь ласковой девочкой, – выпалил Массимо, окончательно ошарашив Никки.
– Содержанкой? – переспросила она.
– Да. Как была содержанкой моего отчима, – подтвердил свои намерения Массимо.
– Я никогда не была ничьей содержанкой… И тебе ничего не известно о моей жизни с Джозефом. Ты мыслишь своими животными потребностями, тебе не понять того, что связывало меня и его.
– Уверен, это были те же самые животные потребности, только под густым соусом ханжества. Я уже убедился, что эти животные потребности весьма сильны в тебе. Я чувствую их запах. Он сводит меня с ума.
– Массимо, ты ненавидишь меня. Ты хочешь отомстить мне… Это я поняла. И ты считаешь, что единственный способ для реванша – это овладеть мной? Ты не находишь это глупым?
– Просто я хочу тебя, – признался, склонив голову набок, Массимо.
– Вздор, – отозвалась на его признание Никки.
– Ты хотела, чтобы я признался в неослабевающей любви к тебе? Увы. Это обычная похоть…
– Похоть – ужасное слово, – поморщилась Никки.
– Слово как слово. Я не хочу притворяться.
– Ты говоришь отвратительные вещи. Я знаю, что ты не намерен прощать меня за брак с Джозефом. Чего ради мне спать с тобой?
– Прекрати вспоминать о нем всякий раз… Я не хочу, чтобы он и после смерти был третьим в наших отношениях. Я уже понял, что ты любила его… по-своему, разумеется… Но ты должна забыть о нем ради нашего будущего.
– Наши отношения ненормальны, Массимо! И мне страшно представить, какое у таких отношений может быть будущее…
Массимо кротко посмотрел на Никки и спросил:
– Дорогая, когда мы будем ужинать? Я проголодался.
– Не знаю… – отрезала она. – Ужинай без меня.
Глава девятая
Никки понимала, что между ними все уже сказано. Если бы Массимо хотел ее понять, он бы пошел навстречу. Ничего нового сказать ему она больше не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33