Его звучный голос был прекрасно слышен в каждом уголке залы, тем более что музыка вновь умолкла — оркестранты снова тянули шеи поверх голов гостей. Заметив наконец, что их пара является объектом всеобщего внимания, Хантер огляделся и повторил:
— Да, люблю — на случай, если не все слышали. Надеюсь, генерал, ваше влияние поможет нам организовать венчание еще до полуночи? Я здесь человек новый и буду вам благодарен, если вы сами выберете священника.
С этими словами он направился к дверям на веранду, где все еще переминалась с ноги на ногу усталая лошадь.
— Что я могу сказать, папа? — Голос Сэйбл дрогнул, но она сумела улыбнуться сквозь счастливые слезы. — Только «пошевеливайся!».
Хантер остановился на полушаге и захохотал. Эхо его низкого густого смеха прокатилось по зале, заставив разом повернуться судачащих гостей. В этот момент среди них не было ни одного, чье сердце не раскрылось бы навстречу романтическому дикарю.
Эпилог
— Да что же это такое! Папа, нельзя же разрешать ему абсолютно все. — Сэйбл вытерла руки посудным полотенцем и перекинула его через плечо, торопясь спуститься по ступенькам во двор. — Ну и ну! Ей-богу, человеку такого высокого полета, как ты, папа, пристало иметь больше здравого смысла.
Услышав ее голос, Хантер прошел из-за угла дома на веранду и оперся на перила. Он успел поймать неодобрительный взгляд, который Сэйбл послала отцу, и едва удержался от смеха. Ничего не скажешь, строгая у него хозяйка!
Оставаясь незамеченным, он с удовольствием наблюдал за тем, как жена наводит порядок в своих владениях. Освещенная яркими лучами утреннего солнца, она как раз извлекала маленького Джейми из лужи восхитительной жидкой грязи, где тот устроил себе детский манежик.
— Да пусть себе играет, тыквочка, — пожал плечами Ричард Кавано. — Подумаешь, вывозился немного! Зато ему так весело…
— Ну конечно! А почему бы ему в виде исключения не побыть чистым хотя бы в День Благодарения?
— Перед обедом я сам его вымою.
Генерал Кавано подхватил внука на колени, прямо в том виде, в каком его вынули из лужи. Ребенок восторженно развез пригоршню жидкой грязи по подбородку деда.
— Вот теперь мы выглядим примерно одинаково, так что и беспокоиться не о чем! — удовлетворенно сообщил Кавано.
Он поцеловал темноволосую макушку, после чего оба, дед и внук, разом устремили на Сэйбл умоляющие взгляды. Она развела руками в знак того, что отказывается бороться сразу с обоими, и пошла в дом. Когда она проходила по веранде, Хантер, притаившийся за открытой дверью, схватил ее за руку.
Сэйбл издала приглушенный возглас испуга, но, как только муж потянул ее к себе, уступила без протеста.
— Все это так странно… — сказал Хантер задумчиво. — Вроде ты весь день у меня на глазах — а я все равно скучаю.
Он наклонился, намереваясь ее поцеловать, но тут из дома донесся женский голос:
— Сэйбл, дорогая, индейка почти готова! Я думаю, тебе стоит подойти и посмотреть самой.
Хантер поморщился. Сэйбл вздохнула и улыбнулась чуточку виновато.
— Иду, Шарлотта, иду! Извини, Хантер, но до тех пор, пока в доме гости…
— У тебя не будет ни единой минуты, которую можно уделить мужу. А мое мнение кому-нибудь интересно?
Хантер оглядел жену с головы до ног, задержав взгляд на пополневшей груди, высоко вздымающейся под простым, но элегантным домашним платьем.
— Ах, мистер Мак-Кракен, и где только вы научились раздевать женщину глазами?
— Это неотъемлемая черта моего характера, мадам, — объяснил тот с плотоядной ухмылкой. — Так о чем бишь я? О том, что и мужу надо уделять некоторое время…
— Сэйбл, так ставить мне индейку назад или нет?
Ни слова не говоря, та заторопилась на зов. Ох уж эти мне хозяйки дома, с неудовольствием подумал Хантер.
— Потерпи немного, зятек, мы ведь не навсегда у вас поселились.
Хантер неохотно оторвал взгляд от покачивающихся бедер жены, уходящей в глубь дома, на кухню. Ричард Кавано смотрел на него с улыбкой, в которой одобрение смешалось с благодушной насмешкой.
— Ничего не скажешь, гостеприимные мы хозяева, — не без смущения ответил Хантер. — Неужели так заметно, что нам… э-э…
— Немного недостает уединения? Еще как заметно. И я чертовски рад.
— Признаюсь, я тоже, — добавил, приближаясь от выгонов, загорелый и седовласый отец Хантера. — Отличный у тебя табун, сынок! Особенно те необъезженные мустанги, что в дальнем загоне. Пари держу, это будущие победители, все до единого. Чертовски красивые лошадки! Неужели тебе удалось заарканить всех их в одиночку?
— Нет, конечно. Сэйбл помогала мне. — Хантер поднял взгляд, увидел ошеломленные лица отца и тестя и усмехнулся. — Угадайте, кто объезжал серого в яблоках?
— Папа, а папа!
Его потянули за штанину. Оказывается, Мак-Кракен-младший стоял перед ним, вытягивая губы для поцелуя. Хантер присел на корточки и позволил запечатлеть сразу три: на подбородке и на каждой из щек.
Ричард Кавано с приоткрытым ртом продолжал переводить взгляд с зятя на ограду ближайшего выгона.
— И ты позволил ей сесть на необъезженную лошадь?
— Если уж Сэйбл заберет что-нибудь в голову, перечить ей — только время терять. К тому же она проделала это в полночь, во время полнолуния. — Заслонив глаза рукой, Хантер посмотрел на великолепного серого жеребца, щиплющего траву у самой ограды. — Я бы и не проснулся, если бы этот дракон не выражал свое возмущение на всю прерию.
— Что я слышу? — засмеялся Эндрю. — Недовольство, ей-богу, недовольство. Интересно, чем? Ударом по мужской гордости, а, сынок?
— Брось, па, — отмахнулся Хантер. — Я уже как-то раз говорил Сэйбл, что от моей мужской гордости мало что осталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166