— Вылезай.
— На игру приедешь попозже? — Октавия осторожно вышла из ванны и устроилась на колене Руперта.
— Конечно. — Он завернул ее в полотенце и стал промокать им влагу. — И думаю, с большинством гостей Лоутона. Как только им надоест кривляние трех шлюх.
— Мне казалось, что девицы подобного рода шлюхами себя не считают. — Октавия наклонилась вперед, чтобы Руперт смог вытереть ей спину. — Ведь телами они не торгуют?
— Нет, но изображают в развратной форме все, что потребует всякий нанявший их идиот. Вставай, надо высушить остальное.
Октавия повиновалась. Теперь, когда полотенце поглаживало ее ягодицы и бедра, ей с трудом удавалось поддерживать обычный разговор.
— Нанявший — невежественный, напыщенный идиот. — Она поперхнулась собственными словами. — Мы всех их дурачим, а им это даже не приходит в голову!
Руперт повернул ее к себе лицом, и Октавия поняла, что это сражение она проиграла.
Руперт рассмеялся, откинулся назад, оглядел ее тело восхищенными, жаждущими глазами:
— Сдаешься?
— Порой ты лучше меня знаешь, чего я хочу. — Голос перестал ей повиноваться, тело требовало обещанной разрядки.
Она желала одного — чтобы он поскорее довел дело до конца, но понимала, что это прервет долгие часы чувственных ожиданий, которые и делали их игры восхитительными.
— Что ж, я согласен. Хотя… я думаю, лучше оставить все как есть.
Тяжело дышащая Октавия поспешно вырвалась из его рук… Слишком поспешно… И, зацепившись за край ванны и взмахнув руками, она снова плюхнулась в воду. Мыльная пена потоком хлынула через край.
— Какая неуклюжая! — осуждающе покачал головой Руперт. — Теперь придется начинать все сначала.
— Нет уж, сэр, уходите! Обо мне позаботится Нелл.
Руперт рассмеялся ее возмущению, которое лишь наполовину было притворным, поймал за подбородок и поцеловал в губы:
— Вернусь не позднее одиннадцати. Не думаю, что серьезные дела начнутся раньше.
В доме Уорвиков на Довер-стрит были две приманки: прелестная хозяйка и игра по-крупному, которой руководил лорд Руперт.
Игра была запрещена законом, но оставалась самым популярным развлечением в Лондоне. Руперт оказался искусным картежником. Он с легкостью обыгрывал неопытных богатых сосунков, и это помогало чете Уорвиков оплачивать часть счетов за жилье. Октавия же, которая не умела и не любила играть, выполняла роль приветливой хозяйки, радушно принимавшей гостей своего мужа.
Занятие было на редкость забавным, хотя цель серьезна. Пустые, напыщенные идиоты заслуживали того, чтобы над ними посмеялись. Мужчины принимали за чистую монету кокетство Октавии, в полном убеждении, что покорили ее сердце. Женщины, за которыми ухаживал Руперт, ни минуты не сомневались в его искренности. Алчность, самомнение и тщеславие двора Георга III разрушали ум и чувство, люди теряли способность оценивать себя трезво. В глазах Руперта и Октавии они были достойны одного — чтобы их дурачили.
Интересная игра, но изматывающая. После нескольких часов на сцене Октавия обычно чувствовала себя совершенно выжатой. И сейчас она мечтала о тихом вечере, прежде чем поднимется занавес. Она пообедает с отцом, который снова превратился в интересного и доброго спутника ее детства.
Дирк Ригби и Гектор Лакросс не относились к «золотой молодежи», окружавшей принца Уэльского, потому что были уже — увы! — не так молоды. Тем более шутовски выглядели на них яркие жилеты, высокие напудренные парики, вышитые золотом обшлага камзолов, блестящие безвкусные украшения.
Октавия с трудом отвела взгляд от людей, разоривших отца. Дирк Ригби и Гектор Лакросс должны быть для нее лишь двумя из множества гостей, хлынувших на Довер-стрит, стоило часам пробить десять.
— Ты сегодня немного рассеянна, Октавия, — прошептал ей на ухо Руперт. — Последние четыре минуты принц тебе подмигивает, а ты даже ни разу не посмотрела в его сторону.
Октавия виновато взглянула туда, где за партией в фараон восседал принц. Улыбнувшись его высочеству, она расстроенно повернулась к Руперту:
— Прости… Но сегодня я их увидела впервые…
— Знаю, — решительно перебил он. — Но они — мои голубки, а не твои. А ты если будешь и дальше так на них глазеть, то привлечешь внимание и к ним, и к себе.
Октавия, покорно склонив голову, направилась к карточному столу принца. Он сказал, что ее враги — это его забота. Но как он собирался вернуть ей дом и деньги? Поначалу Октавия решила, что он попробует вернуть состояние отца за карточным столом. Но лорд Руперт Уорвик — не Лорд Ник. Лорд Ник наслаждается опасностью, делает ставку на случай. Лорд Руперт Уорвик — человек ясного ума, рассчитывающий с холодной трезвостью все детали.
Руперт незаметно наблюдал за Октавией. Вот она подошла к принцу Уэльскому, рассмеялась очередной грубой королевской остроте. Тело напряглось от воспоминаний об их игре у ванны.
Сегодня Октавия была особенно хороша: в темно-зеленом шелковом платье с бантами из лент цвета слоновой кости. Волосы ниспадали на белоснежные плечи крупными блестящими локонами. Бриллиантовые серьги и колье настолько искусно сделаны, что никто не мог даже заподозрить, что это — стразы.
Октавия сразу же вжилась в свою роль, будто была специально для нее рождена — молодая, милая и экстравагантная жена важного вельможи, с радостью готовая принять в своем доме любых гостей. Каждое ее движение, каждый взгляд, казалось, говорили о том, что она рада всем. А Руперт, в свою очередь, разыгрывал партию мужа, обожающего собственную жену, но при этом не пропускающего ни одной другой женщины.
Руперт и Октавия стали самой популярной парой сезона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110