Гарет был назначен им после смерти ее отца, поэтому Мод и отправили к ним в Англию. Но на самом деле ею занималась Имоджин, и до сих пор Гарет едва замечал бледную и вечно больную кузину, живущую где-то в отдаленном уголке его дома. Но теперь — в связи с предстоящей свадьбой — он был вынужден обратить внимание на характер своей подопечной, представлявший собой нечто среднее между слезливостью и нытьем вечно больного существа, почти инвалида, и маниакальным упрямством, не уступавшим упрямству сестры. Он не рассчитывал, что Мод легко согласится принять уготованную ей судьбу.
Гарет вышел из конюшни и направился назад к набережной. Стоял мягкий и теплый августовский день, и он решил, что прогулка на свежем воздухе пойдет ему на пользу. Над спокойной и гладкой водой гавани кружились и кричали чайки, а в свете заходящего солнца белые утесы казались розоватыми. Он любовался этой картиной до тех пор, пока не заметил всплеск оранжевого на фоне серой стены, и его охватило странное ощущение неизбежности. А может, это было предчувствие? Холодок пробежал по спине.
Он не ошибся. Обезьянка сидела рядом с ней на каменной стене, внимательно разглядывая свои лапки. Девушка смотрела на тихую гавань и болтала ногами. Корабли покачивались на якорях, и Гарет понял, что приближается час прилива. Больше никого из актеров видно не было. Он подошел к ней.
— Почему у меня такое чувство, что обстоятельства сегодня не в твою пользу?
Она подняла на него печальные глаза:
— Я знала, что сегодня утром мне не следовало вообще вставать с постели. Я поняла это, как только увидела жука.
— Жука?
Она кивнула:
— Это был огромный жук-олень, черный, как сажа. Он барахтался в маслобойке, стараясь выплыть. А это, знаете ли, скверная примета. Чтоб ему пусто было!
— Нет, я не знал такой приметы. — Он с непринужденным видом присел и оперся спиной о стену рядом с ней. — Так они тебя оставили? Бросили?
Миранда снова кивнула:
— Я знала: они не могут упустить прилив, но не представляла, что беготня с Чипом отняла столько времени.
Она снова устремила взгляд на воду.
Гарет тоже некоторое время созерцал гавань, не произнося ни слова, он испытывал странное удовлетворение от ощущения ее близости.
— И что ты собираешься делать? — спросил он будничным тоном.
— Придется ждать следующего парома до Кале, — ответила девушка. — Но деньги, полученные за сегодняшнее выступление, я отдала Берту, и у меня ничего не осталось. Раньше я бы быстро заработала себе на проезд, но теперь, боюсь, меня слишком хорошо запомнили.
Гарет смотрел вдаль, туда, где солнце медленно опускалось в море.
Предчувствие беды прошло, теперь он ощущал только приятное возбуждение и прилив сил. И тут внезапно он понял, как можно решить задачу.
Гарет сказал все тем же безразличным тоном:
— Тебя заинтересует некое предложение?
Она настороженно взглянула на него, но он сидел все так же спокойно и задумчиво смотрел на закат.
— Предложение? Какое?
— Ты ужинала?
— Смеетесь? — ответила она чуть более резко, чем следовало бы. — Я ведь сказала вам, что у меня нет денег.
Прошло уже очень много времени с тех пор, как она позавтракала сегодня утром, на рассвете. Из-за того, что было решено устроить еще одно, последнее, представление перед приливом, труппа комедиантов обошлась без обеда, и теперь девушка была страшно голодна. И скорее всего сегодня поесть ей так и не удастся.
— В таком случае не пожелаешь ли разделить ужин со мной? — Он вопросительно поднял бровь.
— В обмен на что? — Голос ее охрип от волнения. Она с беспокойством ждала его ответа.
Гарет видел, что девушка понимает всю безысходность своего положения. Он не сомневался, что ей очень хочется принять его предложение, и ее поведение сказало ему о ней многое. Несмотря на свою бродячую жизнь, а возможно, и благодаря ей, она не собиралась отдаться на милость первого встречного. И похоже было, что она не склонна использовать свое тело в качестве разменной монеты, как это делают уличные женщины.
— У меня есть к тебе предложение. И я хочу изложить его за ужином. Вот и все.
Он дружелюбно улыбнулся девушке, предоставив решать самой, как следует поступить, затем отвернулся и двинулся назад, в город.
Миранда поколебалась всего с минуту, потом соскользнула со стены, В конце концов, сказала она себе, ужин никогда не помешает, а потом всегда можно удрать. Чип прыгнул ей на плечо, и они последовали за графом к гостинице «Адам и Ева».
Глава 3
— Где Гарет? Уже больше четырех месяцев прошло с тех пор, как он уехал.
Леди Имоджин Дюфор шагала по длинной галерее под портретами предков Харкортов. Она была высокой, костлявой, губы всегда искривлены в недовольной гримасе, нос брезгливо сморщен.
— Сейчас тяжело пробраться во Францию, да и обратно тоже, — ответил ее муж. Он пытался успокоить ее и произнес привычную банальность, хотя и знал, что это только еще больше распалит жену. Двадцать пять лет их брака научили его, что успокоить жену невозможно. Однако он вновь и вновь пытался сделать это. Он нервно пригладил редкие рыжеватые пряди своих жидких волос, тщетно пытаясь скрыть лысину.
— Кто это сказал? — огрызнулась леди Имоджин. — Сейчас август, а не январь, и море достаточно спокойное. К тому же король Генрих близ Парижа, а не в диких дебрях Наварры. Да уже два раза можно было бы съездить туда и обратно, если, конечно, хоть немного поторапливаться.
Она дошла до конца галереи и круто повернула назад. При этом ее юбка с фижмами так сильно взметнулась, что опрокинула низенькую скамеечку.
Однако дама не обратила внимания на грохот и продолжала бушевать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116