Официальный траур по Джеймсу Лайонелу Прайсу можно считать официально оконченным. Прошло уже ровно двадцать четыре часа с момента его смерти. Однако это только разгорячит полицейское расследование. Надеюсь, похороны Джимми состоятся еще не скоро, потому как законники не выпустят тело, пока не найдут подозреваемых или обвиняемых. Джин и Морти в качестве выражения соболезнований пошлют для виду большие венки, указав на карточках лишь свои инициалы. Всем хорошо известно, что парни из уголовной полиции любят сновать на кладбищах. Но вряд ли эти двое туда явятся лично, потому, как полиция наверняка установит слежку и везде понатыкает своих ребят с телеобъективами. Несомненно, огромный венок придет и от Эдди: мол, «Покойся с миром, мой непонятый друг».
– Знаешь, куда метит твой дружок, мистер Мортимер? – с идиотской ухмылкой школьника спрашивает Джин.
– Куда же, мистер Макгуайр? – интересуется Морти.
– Прямо в гангстеры. У него есть задатки дона, – отвечает Джин.
– Ну и каков же наш следующий ход, гений? – подкалывает Морт.
– Да, что будем делать, киллер ты наш? – стараясь не рассмеяться, допытывается мистер Морти.
Оба посмеиваются и, воздев руки ладонями вверх, смотрят на меня в ожидании ответа. Очевидно, их комический дуэт действительно веселит их самих. Запястье убивает меня. Оно распухло и сильно болит. Рыбные палочки растаяли и капают пахнущими рыбой, солеными каплями прямо на ковер. Придется окинуть этих двоих шутников неодобрительным взглядом. Тут, щелкнув пальцами здоровой руки, я вспоминаю, что действительно есть одно срочное дельце.
– Вот что, Морти. Пока я не забыл. Объясни Шанксу, что груз ушел, передай, чтобы в следующий раз не валял дурака, а прислал к нам кого-нибудь из своих стрелков. Хочу спровоцировать Клауса, главаря немцев, на решающий ход. Мне не хочется, чтобы он запорол нам все дело на этой стадии операции.
– Сначала нужно найти его, – замечает Морти.
– Он звонил мне на днях.
– Звонил тебе? Что за хрень? Почему же ты не сказал? – возмущается Морт.
– Мы ведь не виделись. Мой номер был у Ван Така. Хоть бы он перезвонил.
– Разберусь с этим поутру. У нас на сей счет есть договоренности и наработки.
– И предупреди мистера Шанкса, что мне не нужен болван, который станет тратить наше время и наличные на экипировку и выпивку и слоняться по местности, изображая охоту на кроликов.
– Нет-нет. У Шанкса и Большого Тревора есть в фирме серьезные, но очень благоразумные люди.
– Нужен человек, способный произвести выстрел в голову, – уточняю я.
– Ясно.
– С расстояния. С первого раза. Прямо в череп. Как в Дж. Ф. Кеннеди.
Засекаю, как Джин едва заметно поводит правой бровью.
– Знаете, кто нам поможет, умники щеголеватые? Билли Фальшивка. Подумайте об этом. Завтра увидимся. Пойду узнаю, подбросит ли меня какая-нибудь «скорая» до больницы.

Воскресенье
Авария и несчастный случай

Если вам когда-либо придет в голову попасть в аварию или несчастный случай, ни за что на свете не планируйте это мероприятие на субботний вечер. Взяв такси, я решил, что умнее всех, и уехал куда подальше из переполненной жертвами субботней средневековой бойни больницы Килберна. Но оказалось, что картина везде одинаковая. Поэтому, войдя в двери университетской больницы у станции «Юстон» около половины двенадцатого, я вышел оттуда только следующим утром в восемь часов. Мое сломанное запястье – благодаря Джину оно действительно оказалось сломанным; ладно, хоть нос остался цел, не то ему несдобровать, – так вот моя травма числилась в самом конце списка неотложной помощи. По коридорам шатались ходячие раненые, в основном в состоянии алкогольного опьянения, а кареты «скорой помощи» каждую минуту подвозили новых больных с более тяжелыми травмами, и санитары, не задерживаясь, на носилках доставляли их прямо к врачу. Некоторые ожидающие считали, что несправедливо проходить без очереди только потому, что ты при смерти.
Те люди, которые чувствуют себя самыми ущемленными слоями общества, именно они и создают в больнице слишком много суеты и шума, прекрасно понимая, что никто их и пальцем не тронет. Есть здесь и парни с резаными ранами лица, и мужики с толстыми повязками на головах, получившие травмы либо в результате удара тяжелым тупым предметом, либо же просто в результате падения башкой вниз. За ними по пятам ходит уборщик со шваброй и ведром на колесах и постоянно подтирает пол.
Бездомные, по всей видимости, заезжают сюда на ночь, поэтому, склонив головы, тихо дремлют, зная, что в течение пяти-шести часов никто их не побеспокоит. Здесь тепло и мило, можно умыть рыло, а с утра в этой неразберихе еще и выпить пару чашечек кофе или чая. Я сижу словно в бреду. Но это бред не наркотический, а скорее от недостатка сна. Перед глазами мелькают и снуют туда-сюда воображаемые коты и крысы. Я так устал, что просто не могу заснуть, мой мозг перегружен заботами, адреналином и алкоголем. За прошедшие два дня я выпил больше спиртного и употребил больше наркоты, чем за последние два года. Мой организм просто не привык к такому обращению. Для подобных испытаний требуется длительная тренировка.
Домой возвращаюсь около девяти. Я просто умираю с голоду, потому что давно уже толком ничего не ел, только пил или нюхал. После поминок Джимми у меня снова похмелье. Рука от кончиков пальцев до локтя закована в гипс, на переносице пластырь, а правая, пылающая красным сторона лица намазана толстым слоем мази от обморожений. Медсестра спросила меня, как это я умудрился так отморозить лицо. Я ответил, что мы просто неудачно порезвились с ребятами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124