«Глупая, глупая дура». И исчезла, словно ее и не было.
Я облегченно вздохнул и откинулся на диванные подушки. Пол бесцеремонно уселся на край кофейного столика. В каких-нибудь пятнадцати сантиметрах от Кей.
– Как поживаете? – вежливо осведомился он, обнажив все свои зубы, кроме двух верхних коренных. – Мой приятель Шелл – великолепный сыщик, вы не находите?
Пол надеялся, что Кей ответит, что она еще не имела случая убедиться в моем великолепии и таким образом ему удастся завязать беседу, но она лаконично ответила:
– Думаю что да, хотя сначала не была в этом уверена.
– Не были уверены? Нужно всегда доверять первому впечатлению, милая. Оно – самое верное. Но в то же время не торопиться с выводами. Учитывать скрытые возможности человека, давать волю воображению. Хотите продемонстрирую это на вас? Как ваше девичье имя?
– Кей Денвер, – ответила она, улыбаясь, и ее губы пришли в движение.
Она заговорщицки посмотрела на меня, в то время как Пол возвел глаза к потолку и глубокомысленно заморгал. Теперь от него не отвяжешься, подумал я с досадой. Пол тем временем еще ближе наклонился к Кей и промурлыкал:
– Кстати, меня зовут Пол Энсон. Я живу дверью рядом. Мне было бы очень приятно, если бы вы звали меня просто Пол. Или же как-нибудь заглянули ко мне. А пока мне бы хотелось посоветовать вам...
Тут я не утерпел.
– Кей, этот тип, пытающийся ухватить тебя за одно место, как собака Баскервилей, забыл сказать, что он – доктор Пол Энсон. А забыл он это сказать потому, что боится лишиться своей лицензии на врачебную практику, так как не уверен в конечном результате операции, которую хочет провести на тебе без наркоза.
– Фи! Фу! Фа! – насмешливо воскликнул Пол, стараясь казаться красивым, умным и снисходительно-ироничным одновременно, что ему почти удалось. – Этот недотепа уже пытается встрять между нами, интеллигентными людьми. Тебе не кажется, что он тут лишний, дорогая?
Мне почему-то до смерти захотелось стереть эту наглую улыбочку с его смазливого лица. Но тут Кей как-то странно улыбнулась и, взглянув ему прямо в глаза, проговорила с убийственно-мягкой иронией:
– Пол, душа, он перестанет дурить, когда узнает, что мы чудесно переспали с тобой прошлой ночью. И... что это была наша первая брачная ночь. – После паузы она его добила. – Жаль только, что ты оказался таким слабаком, что я вынуждена была подать на развод сегодня утром. Я пришлю тебе твои трусы по почте. Может быть, в них тебе повезет с какой-нибудь другой... или другим.
Какое-то время Пол выглядел так, что я засомневался, что ему вообще когда-нибудь с кем-нибудь повезет. Он раскрыл варежку, да так и остался, не найдя, что бы ответить. Отвалил челюсть до упора и медленно вернул ее на место, как поднимают подъемный мост. Постепенно с его лица исчезла снисходительность, затем превосходство и, наконец, пропала вся его смазливость.
Он запоздало нашелся и произнес с родовой потугой на юмор:
– Извини, любовь моя, я всю ночь терзался страхами за наказание, что ждет меня на Страшном суде за многоженство. – Теперь к нему вернулся весь его апломб. – Кажется самое время откланяться. На этот раз ты уложила меня, Кей. Прими мои поздравления.
Он встал, чопорно раскланялся перед Кей, небрежно кивнул мне и вышел.
Я с неподдельным восхищением посмотрел на Кей и сказал:
– Кей, детка, ты можешь отбрить кого угодно, если захочешь.
– Отбрить нахала нетрудно, – улыбнулась она. – Я обошлась с ним благосклонно, потому что он твой друг.
– В любом случае ты была неподражаема.
– Ты меня еще не знаешь, Шелл. Надеюсь, у тебя найдутся джин и вермут?
Такой резкий переход застал меня врасплох.
– Джин и вермут? Ну, конечно. У меня даже есть лучок и оливки. И мороженый перчик. Я как раз держу их для подобных случаев.
– Тогда не приготовишь ли нам коктейли? Сколько мы прокутили у Пита? Кажется, всего два?
– Точно.
– Как там говорится? Третий под столом...
– А четвертый...
Я многозначительно улыбнулся, поскольку старый, несколько вульгарный тост гласил: «Одно мартини, два – самое большее, третье под столом, а четвертое под хозяином». Я не осмелился додумать до конца то, что имела в виду Кей. В конце концов, может быть, она не знала окончания тоста.
Но она продолжила с явно провоцирующей улыбкой:
– Тогда приготовь сразу два для себя, Шелл. – Розовый язычок многообещающе облизал подвижные губы. – И... два для меня.
Шалунья знала старый тост. И, может быть, еще пару строчек, которые я никогда не слышал.

* * *

Я уже был на полпути к пробуждению, пребывал в сладостном состоянии полусна, полубодрствования, когда почувствовал, как Кей выскользнула из теплой кровати.
Потом я услышал вполне определенные звуки: позвякивание чашек и тарелок, доносившееся из кухни. Я надеялся, что в ней проснулся инстинкт домохозяйки, и она готовит завтрак. Прошлой ночью я не заметил за ней такого зуда, и все ее инстинкты свелись к дикой, упоительной, необузданной сексуальности, которую она выплеснула на меня с такой силой, энергией и изобретательностью, которые я и не подозревал в женщине. Такого блаженства, упоения и самозабвения я никогда не встречал на моей памяти, а возможно и на памяти планеты.
Это был ураган, цунами, торпеда с поэтичным названием «Кей», унесшие если не мою жизнь, то всю мою недюжинную мужскую силу, это точно.
Сейчас она как ни в чем не бывало возилась на кухне. Вот до меня донесся непродолжительный шум воды, набираемой в перколятор, скрежет металла о металл, звяканье раскладываемых на стол ножей и вилок. Точно, она готовит завтрак, что является с ее стороны ошибкой. Что бы она там ни стряпала, все окажется пустой тратой времени, если только это не будет ложка комковатой овсянки, полусгоревший тост и, конечно же, бадья кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126