но теперь, когда вы мне объяснили сущность Дйерфизма, — я повысил голос и благосклонно заулыбался, — я совершенно уверен, что в Дйерфизме столько же смысла.
— Да, да, — закричал он, — теперь излечение человечества от всех психических заболеваний в наших руках!
Страшно возбужденный, переполненный восхищением и любовью к собственной особе, Питере поднялся с кресла и взбрыкнул.
Но тут открылась дверь и на пороге появилась очаровательная девушка, мисс Планк, как ее назвал доктор. Она была полностью одета: белый вязаный костюм с красной отделкой, белые лодочки на высоченных каблуках, в которых ее ножки выглядели еще лучше. Потрясающая, ей-богу!
Это было мое мнение. Но доктор Питере рассматривал ее в трансе. Глаза у него полезли на лоб, рот раскрылся, он в полном смысле упал на спинку кресла.
Неожиданно до меня дошло: этот блудливый козел не получал полного удовольствия от своих клиентов, если они одеты.
Стоит ли удивляться, что он заставляет их раздеваться?
Кто мог все это придумать? Доктор Мордехай — маньяк.
Прелестная мисс Планк с минуту постояла в комнате — должно быть, сводила с ума Питерса, если судить по тому, какой эффект она произвела на меня, — потом приблизилась к нам.
Она подарила мне широкую ульбку, затем сказала доктору:
— Благодарю вас, доктор. Я приеду, если... когда мне потребуется следующая встреча, олл-райт?
— Олл-райт, — ответил он ей, точно воспроизведя ее интонацию. Видно было, что он все еще странно возбужден.
Потом она повернулась, чуть сощурилась и снова произнесла «у-у-у-у».
Ребята, это неспроста. Означает нечто. Но что? Не успокоюсь, пока не выясню. Лекарство от сонливости. Что она мне сказала?
Мисс Планк покинула кабинет. Я повернулся к доктору и в сотый раз произнес:
— Доктор... в отношении Чарли?
— Э-э? Ах. Хм, да. Что вы хотели узнать?
— Что с ним было?
— Запущенный суицидальный комплекс, осложненный травматическим...
— Извините, доктор. Я человек простой и люблю выясняться простым языком. Договорились? Меня не столько интересует диагноз, сколько его самочувствие. На что Чарли жаловался?
— Просто на депрессию, странные сны, которые можно назвать даже кошмарами; иногда ему казалось, что теряет голову... Обычные вещи.
— Разве это обычно?
— Сущие пустяки. Слыхали бы вы...
— Вы не заметили признаков того, что он замышляет самоубийство? Мой вопрос его потряс. Он надул губы, опустил голову и посмотрел на меня поверх очков.
— Не совсем. Но я бы сказал, что такая возможность не исключается. Фактически, я даже уверен, что это возможно. Разумеется, я не могу вдаваться в подробности того, что он мне сказал. Профессиональная этика, вы знаете.
— Знаю, знаю...
- Попросту говоря, у него укоренившийся суицидный комплекс, усугубленный инвективным каннибализмом и приближающийся к неизлечимому психоневрозу. Вы меня понимаете, да? Если бы он обратился ко мне несколько лет или даже месяцев назад, я бы его полностью излечил. Не сомневаюсь. Но едва хватило времени объяснить, что болезненные симптомы у него обусловлены подавленной бессознательной
страстью к отцу...
— Да, благодарю вас, доктор. Вы мне очень помогли...
Я поднялся:
— Для меня достаточно. Еще раз спасибо. Визит я оплачу. Секретарше.
И вышел.
Что вы думаете? Тощая секретарша, не моргнув глазом, содрала с меня
сто долларов. Спрашивается, за что?
На все это ушло много времени. Мисс Планк успела уехать. Спустившись на Хилл-Роуд, я машинально свернул налево, думая о том, что Мордехай, возможно, прав. Но если так, то почему же Чарли не поместили в больницу? Почему прославленный Мордехай промолчал? Или дело еще не зашло так далеко?
Стало прохладно; я закрыл окно в своем «кэде» и прибавил скорости, чтобы поскорее вернуться домой. Рядом на сиденье лежал плащ — с утра собирался дождь, но сейчас небо полностью прояснилось.
Впереди, на правой обочине, в том месте, где боковая дорога пересекает Бенедикт Каньон, был припаркован черный «седан». Один человек — за рулем, второй — возле поднятого капота. «Неполадки с двигателем», — подумал я.
В этом месте Бенедикт Каньон окаймлен развесистыми деревьями и низким коричневым кустарником. Когда я подъезжал к перекрестку, почудилось легкое движение слева, за деревьями. Но, переведя взгляд, я ничего там не увидел.
Однако этого достаточно, чтобы заставить меня насторожиться. К тому же человек, копавшийся в моторе, со стуком опустил капот и прошел к водителю, а не к противоположной стороне автомашины, что естественнее. И я провел рукой по пиджаку, поверх кольта 38-го калибра, который сопровождает меня во всех поездках.
После многих лет знакомства с привычками людей к насилию, кулаку или оружию это была вполне нормальная реакция. Кроме того, в нашем городе наберется пара десятков головорезов, готовых плясать от восторга на моей могиле; не хочется доставлять им такую радость.
Предчувствия не обманули. «Седан» рванулся к перекрестку и загородил дорогу, а верзила, стоявший рядом, побежал ко мне навстречу. Объехать «седан» слева я не мог, успел только сбавить скорость.
Из-за кустарника возник третий; не приближался, но что-то металлическое поблескивало в его руках. Не было времени присматриваться. Я затормозил и шлепнулся на сиденье; пальцы нажимали на дверную ручку, а машина продолжала двигаться, виляя из стороны в сторону.
Дверца отворилась, машина еще двигалась, когда я попытался незаметно выбраться наружу. И в этот миг резанула автоматная очередь. Так вот что держал мерзавец, вышедший из-за деревьев! Тяжелые пули впивались в мой «кэд», со звоном полетели осколки разбитого стекла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45