Но я уже вывалился на асфальт и перекувыркнулся, сжимая в руке курносый «кольт».
Черный «седан» по-прежнему перегораживал дорогу; водитель из него выскочил. Верзила побежал ко мне. Автомат моментально умолк.
Вывалившись из машины, я нечаянно зацепил свой плащ, теперь он был возле моих колен. Раз так, надо попробовать его использовать. «Кэд» остановился как раз между мной и автоматчиком. Схватив плащ, я свернул его комком и изо всей силы швырнул за машины. И тотчас выстрелил, но промахнулся.
Верзила — иначе его не назовешь —был ближе всех ко мне; в руке — пистолет. Но на бегу не прицелиться. Я поднялся и еще раз выстрелил в верзилу. Правая рука у него дернулась, а пистолет описал дугу в воздухе и упал на асфальт. Вроде бы, Я позволил верзиле бежать на меня, сам же перенес внимание и «кольт» влево: автоматная очередь хлестнула мой бедный плащ.
Присев на корточки, я разглядел сквозь разбитые стекла своего «кадиллака» третьего, с автоматом, который все еще целился в меня.
Я дважды спустил курок. Готов. Справа от меня забухали по асфальту сапоги. Я быстро повернулся и перебросил «кольт» с правой руки в левую. Я не стрелял, у меня остался последний патрон, а водитель черного «седана» тоже приближался, правда, без особой спешки. По сравнению с двумя первыми, этот выглядел маленьким и невзрачным.
Верзила был в ярде от меня, бежит с пустыми руками. Значит, выбил пистолет. Я вложился во встречный удар. Мой кулак обрушился на его подбородок так, что у меня взорвались косточки на руке.
Удар не остановил его. Он прооежал- по йнерции~еще пару шагов, увлекая меня за собой. Я свалился на спину и сильно стукнулся затылком об асфальт; верзила же перекатился через меня и распластался на дороге. Я поднялся, шатаясь, и, как сквозь туман, увидел приближающегося ко мне маленького человека. Пистолет был все еще в моей руке; человечек остановился и выстрелил. Вспышка пламени и удивительно громкий звук, пуля с противным свистом пролетела рядом.
Человек повернулся и бросился бежать. Я прицелился в его узкую спину, но, петляя как заяц, он побежал к своей машине, и я промазал.
Верзила попытался подняться с асфальта, его рука потянулась к моему пиджаку. Я повернулся, поднял уже пустой «кольт» и влепил ему по лбу. Верзила тихонечко вздохнул и упал плашмя.
Хлопнули дверцы машины, заработал мотор, взвизгнули покрышки об асфальт; маленький человечек ретировался. Я заметил, что пистолет верзилы лежит в нескольких ярдах, и пошел было к нему, затем остановился.
Кроме шума удаляющегося «седана», все было тихо. Наверное, так бывает в могиле, куда я каким-то чудом все же не попал.
Через дорогу лежал на животе автоматчик, ноги увязли в грязи на обочине, одной щекой он прижался к асфальту. Не шевелился, а вот верзила опять подавал признаки жизни. Это меня не устраивало; я подобрал его собственный пистолет и стукнул еще раз им.
После этого перешел через дорогу взглянуть на автоматчика. Два красных пятна на белой рубашке слились в одну кособокую восьмерку. Одна из пуль угодила в сердце, вторая — рядом. Я знал его; знал и верзилу.
Прежде чем попытаться найти объяснение происшедшему, я воспользовался телефоном под приборной доской своего «кадиллака», чтобы вызвать полицию.
Потом сел у края дороги и задумался. Еще до приезда полиции из дивизиона Вэлли я проверил и временно, и окончательно потерявших сознание молодчиков — и не нашел у них другого оружия или чего-нибудь важного.
Я знал их обоих. Автоматчик — подонок по имени Снэг, — у него изо рта торчал безобразный клык, придавая физиономии издевательское выражение.
Второй тоже считал пистолет и кулак незаменимыми в решении жизненных вопросов. Его звали Бубби. Бубби — скотина, тупой зверь, лишенный зачатков разума. А значит, Бубби не мог быть организатором нападения на дороге. Снэг тоже — типичный подручный и только.
Мне было известно, что Бубби числился условно осужденным, а Снэг только что вышел из Сен-Квентина, отсидев девять месяцев по обвинению в мошенничестве. Освобожден досрочно. Подонкам полагалось еще долго сидеть за крепкой решеткой, а они благодаря краснобаям-защитникам оказались на свободе и пытались сейчас меня убить. Еще как старались.
Кто-то тщательно продумал операцию. Поскольку Снэг или Бубби отпадали, возможно, третий? Тот, который так поспешно удрал! Едва ли. Планирующие обычно поручают грязную работу другим, а сами стоят подальше от линии огня. И кажется, что третьего- я знаю тоже. Рассмотреть как следует возможности не было; поэтому я был не полностью уверен, но предполагал: это — некий Антонио Ангвинацио, более известный, как Тони Ангвиш. Если так, мы с ним сталкивались и раньше. Еще важнее то, что я знал, на кого он работал. Жаль пачкать слово «работал». Тони — киллер, специалист по убийствам, по убийствам простым и замысловатым, искусно устроенным «самоубийствам», несчастным случаям с фатальным исходом...
Человек, на которого он работал, — некий Джо Райс; разумеется, при рождении ему было дано другое имя. Он просто изменил его на американский манер. Джо Райс. Местный босс «Коза Ностра».
«Мафия. Черт подери!» — подумал я. Мы с Райсом незнакомы. Но, разумеется, за годы работы в Лос-Анджелесе я дважды участвовал в делах, которые заканчивались тюремным заключением мелкой рыбешки, нанятой Джо Райсом. Но Раиса не привлекли к судебной ответственности, поскольку мало знать правду, надо еще иметь юридические доказательства. И я, и полиция знали, что оба раза руководителем был Джо Райс.
Более того. Чтобы осудить такого человека, как Райс, мало располагать непоколебимыми доказательствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45