Сначала речь шла о модернизированном холодильнике с какими-то дополнительными камерами, потом показали ту же девушку в ванне, заполненной мыльной пеной.
Речь Эмерсона должны были передавать по другому каналу, я потянулся к телевизору. Наверное, что-то меня предупредило, что это нужно сделать именно в это мгновение. Замешкайся я немного — и было бы поздно.
Я не слышал, как отворилась дверь. Я вообще ничего не слышал, разве что приглушенный звук выстрела. Но так как я резко наклонился вперед, чтобы дотянуться до ручки телевизора, пуля лишь слегка царапнула щеку и врезалась в стену.
На остальное ушла секунда. Я вообще ни о чем не подумал, реагируя автоматически: пригнулся и отпрыгнул вбок, рука выхватила «кольт».
Я не успел приземлиться, как он выстрелил вторично. Выстрела я не услышал, но почувствовал, как пуля задела ребро. Его я увидел в проеме двери и выстрелил на лету.
Он застыл, прислонившись спиной к двери. Пистолет с глушителем — в левой. А правую он прижимал к груди.
Тони Ангвиш!
Он издал приглушенный крик или кашель и согнулся. Зубы у него были стиснуты, губы раздвинуты, от страшной боли глаза почти закрылись.
Я поднялся, прыгнул и вышиб пистолет у него из рук. При этом он покачнулся и тяжело упал на колени.
Повернув ко мне голову, он сказал, не разжимая зубов:
— Ублюдок! Ублюдок! Ты убил меня. Это...
Его слова закончились стоном. Теперь сквозь пальцы у него сочилась кровь.
Я сунул свой «кольт» обратно в кобуру.
— Сейчас вызову скорую помощь. Ты, конечно, этого не заслуживаешь, сукин сын! Но я вызову. Только не воображай, что я останусь и буду с тобой нянчиться.
— Больно...
Он согнулся еще больше, обеими руками зажимая грудь. Смотрел не на меня, а куда-то мимо.
— Врачи уже не помогут. Я знаю...
Голос у него звучал достаточно сильно. Он просто не договорил половину фразы. Глаза у него блестели, казались какими-то особенно ясными, как у человека с высокой температурой. Я уже и раньше замечал такое — и задумывался, что же творится в душе человека, который знает наверняка, что умирает.
Лихорадочный блеск исчез. Глаза стали холодными. Его затрясло, голова немного повисла.
Потом он произнес спокойно, как будто у нас шел дружеский разговор:
— Джо послал нас вшестером. Двадцать пять тысяч долларов тому, кто доберется до тебя. Никогда не видел его в такой ярости. Тебя все ищут,
все копы в городе, добровольцы-сопляки тоже. Двадцать пять тысяч, подумать только, еще ни разу не был близок к такой сумме... ох! Лицо у него исказилось от сильной боли.
— О Господи!
— Я сейчас вызову...
— Прекрати!
Мне показалось, что он пытается улыбнуться, но уголки его рта не
поднимались кверху.
— Мне и жить-то осталось всего минуту... Хочу тебе сказать... Вот уж не предполагал... Мне повезло, я тебя нашел... Проклятие, как больно... Ну, хоть не обидно, ты не размазня...
Я положил руку ему на плечо.
— Джо? Джо Райс?
— Точно. Джо Райс. Мы упустили тебя в Бенедикт Каньоне, но тогда это было не так важно. А теперь важно. Ты не поверишь, насколько важно.
Я посмотрел на дверь. Наверное, я оставил ее открытой, когда мотался за газетами. Очевидно, никто не обратил внимания на выстрел. Во всяком случае, признаков тревоги пока не заметно. Но если Тони удалось добраться сюда, значит, скоро прибудут и другие.
— Как ты меня разыскал? — спросил я его.
— Был уверен, что ты залег на пару дней. Мы вшестером поделили телефонную книгу на равные части. Я взял себе первую.
Он обнаружил меня так же, как я накануне — Билли Бончака. Полиция тоже найдет. И очень скоро. В этом нет сомнения. Хорошо уже то, что пятеро остальных головорезов не станут искать меня в этом месте, если
только...
— Ты говорил кому-нибудь, что разыскал меня? — спросил я.
— Ну нет. Я хотел один получить всю сумму.
— Где сейчас Райс?
— Не знаю. Могу сказать, где он будет в четыре часа. Большое совещание, все шито-крыто. Наверху у Себастьяна, в его офисе. Джо сказал позвонить ему туда, если...
Внезапно голос у него ослабел, теперь он почти шептал:
— Любой из нас, кто выследит тебя или пришьет. Он сказал, что ему необходимо это сразу же знать. Очень важно знать, от этого многое зависит.
Мне становилось все яснее, почему это так важно.
— В агентстве Себастьяна, да? Кто там будет?
— Я знаю только про Джо. Но совещание важное. Будут и другие. Вопрос о выборах, но и о тебе тоже. Они все там с ума посходили. Ты даже не представляешь, в какое пекло ты угодил.
Я еще слышал его.
— Тони, что ты мне скажешь про Чарли Байта и Джонни Троя? Он с большим трудом приподнял голову, чтобы посмотреть на меня.
— Про Байта не знаю. Но Троя я прикончил. Джо предупредил, что он будет один, ну и мне надо им заняться. Сделать так, чтобы походило
на самоубийство. Трои и без того был здорово пьян, а я влил в его горло еще неразбавленной водки. Он даже не заметил, когда я его застрелил. Классно получилось, верно? Я свое дело знаю...
— Тони, что это за совещание? Зачем Себастьяну показываться вместе с Райсом накануне выборов?
— Их никто не увидит. Можно пройти открыто до другого конца квартала и вернуться через другие офисы. Троянские предприятия. Заседание продлится с час, потом они разойдутся незаметно, по одному. Они должны решить, что делать. Ты им все карты спутал, так я понимаю. Самое подходящее место для встречи. Такое, чтобы тебя никто не увидел, Джо говорит.
Паузы между фразами становились все продолжительнее. Голова у него совсем поникла, подбородок почти упирался в грудь. После долгого молчания он заговорил снова:
— Два варианта. Если тебя убьют и если нет. Джо говорит, от этого многое зависит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45