122 фута. Очень длинная, вот что я тебе скажу, Чтобы получилось, как ты хочешь, платформу надо поставить вон там. Тогда я смог бы опустить стрелу вниз вдоль фасада. И тогда забирайся себе в любое окно. Понятно? Вот что я имею в виду. А с этого места конец стрелы будет очень далеко.
— Ясно.
Джексон подошел к решению проблемы ответственно, минут пять он раздумывал над ней, затем вновь приложился к фляжке и молча протянул ее мне. Я сделал небольшой глоток. После этого Джексон спросил:
— Ты ведь не хочешь, чтобы я включил мотор и стал перебазировать кран на другое место?
— Боже упаси! Сюда немедленно нагрянут копы.
— Сразу же. Значит, не передвигать кран. И надо работать быстро.Так?
— Правильно. Чертовски быстро. Нужно опередить копов.
Между нами установилось полнейшее взаимопонимание. Наши головы работали с умилительной точностью и логикой, присущей закадычным друзьям-приятелям.
Джексон сказал:
— Я знаю, как это сделать, не сдвигая кран с места. Ни на один дюйм.
Он помолчал, восхищенный собственной находчивостью, потом продолжал:
— Мы заведем мотор и повернем кабину крана к улице. Немножечко опустим стрелу. Все это в таком темпе, что сначала никто ничего не заметит. Конечно, потом-то разберутся.
— Да, конечно.
— Потом я немножечко отведу грушу и влеплю между этими окнами в офисе Себастьяна. Они очухаются только после того, как все будет
кончено!
— Угу, представляю. Но мне-то от этого какая польза? Разве только... Джексон, на меня произвела огромное впечатление твоя изобретательность. В твоем предложении, несомненно, имеется рациональное зерно. Однако необходимо, чтобы у тебя была твердая рука и верный глаз. Сумеешь ли ты сделать так, чтобы этот чертов шар оказался достаточно близко от окон?
— Спрашиваешь! Я же специалист!
— Точно. Ты можешь сбросить шаром муху со стены — или что-то в этом роде. Ты сумеешь подвести шар вместе со мной так, чтобы я смог соскочить в окно? Которое? Нам лучше заранее это решить.
— Верно. Я буду целиться в простенок, вон, тот, видишь? Между двумя окнами. Договорились?
— Конечно.
Я вспомнил, что по ту сторону стены в двухфутовом проеме между окнами кабинета помещается «Жизнь и Смерть» Роберта Делтона.
— Отлично, — сказал я.
— Может случиться, что я самую малость отступлю от середины в ту или иную сторону. Но шар пойдет медленно, и ты сумеешь решить, в которое окно прыгать.
— Времени на раздумье у меня будет не слишком много, не так ли?
— Ясно, что немного.
— Нужно будет быстро решать.
— Очень быстро.
Он согласно кивнул головой.
— А что будет, если я ошибусь и спрыгну очень рано?
— Про тебя я не знаю, но шар откачнется назад.
— Правильно... Слушай, Джексон, а если ты промажешь?
— Сомнительно, — сказал он ворчливо, — весьма сомнительно. Не думай об этом, Шелл, старина. Допустим, такое случается, ты же это заметишь, когда будешь там. Зачем заранее накликать беду?
— Олл-райт, Джексон, — сказал я и замолчал. В голове гудело. Что, черт побери, он наливает в свою флягу?
— Поехали!
Я забрался на шар.Джексон заработал рычагами и начал меня поднимать. Чем выше я поднимался, тем яснее становились мысли. Конечно же, вся идея бредовая. Нужно отказаться, пока не поздно.
— Джексон, — сказал я, — мне... Конечно, он не услышал.
Стрела повернулась. Теперь я висел над улицей, вцепившись в трос. Ноги соскальзывали с круглой верхушки стальной груши. Груша раскачивалась. Это было похуже морской качки.
Стена здания Себастьяна надвигалась.
— Стоп! — заорал я.
Мне казалось, что здание несется ко мне. Все шесть этажей Себастьяна выбрали меня из всего человеческого рода и намереваются стереть в порошок. Точнее, превратить в кровавое месиво.
Но здание отступило. Джексон не рассчитал? Шар не достиг стены. Вот движение замедлилось, мгновенная остановка, шар пошел назад. Я спасен! Нет, дорогие, хватит безумия. Если только эта штука спустится, ничто не загонит меня снова на шар! Я не буду играть в гольф и бильярд, больше никаких шаров!
Ох, какое облегчение!Шар пролетел мимо кабины, я увидел, что Джексон снова колдует с рычагами. На физиономии — явно маниакальное выражение. Отвернувшись от меня, этот сукин сын вновь повернул красный рычаг.
Помешался.
— Джексон, стоп! — завопил я. — Операция отменяется! Шар двинулся вперед.
— Нет, Джексон, нет! Я пере...
На этот раз шар не двигался, а мчался. Я, несомненно, врежусь в стену. И как это я сразу не подумал, что Джексон никогда не останавливал свой шар возле стены, он привык крушить, превращать в груды кирпича и щебня. Мускульная память, условный рефлекс. То, что он пьян, ничего не изменит.
Стена приближалась.Теперь уже недолго...Вот и наступает конец. Возможно, они поместят тут памятную надпись «на этом месте разбился Шелл Скотт». Дощечка просуществует неделю — до того дня, пока перестройка не доберется до здания Себастьяна. И тогда я стану всего лишь воспоминанием. Пятном на разбитых кирпичах.
Но такова жизнь.Бесполезно плакать о пролитой крови.Ветер свистел мимо моей головы.И стало необычайно светло.Первый ход в сторону здания Себастьяна сразу же привлек внимание. Слишком большое внимание. Меня освещали лучами карманных фонариков, фарами машин, сигнальным огнем — точно так же, как в военное время зенитчики выискивали в небе вражеские самолеты.
Но выстрелов не было — никто не знал, что все это значит. И, конечно, не узнали меня, поскольку моя шутовская борода развевалась, закрывая физиономию.
Стена — прямо передо мной. На этот раз Джексон все рассчитал совершенно точно. Шар был направлен по центру проема между двух окон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45