— Шелл, это Сэм сон.
— Да, Сэм? У вас такой голос, будто что-то случилось.
— Этот Джо Брукс. Он не Джо Брукс. Его настоящее имя Мэддерн. Джои Мэддерн.
Интересно, сколько человек еще поведают мне, что Джо на самом деле Джои? Я сказал:
— Да, Сэм, знаю. Как раз собирался заехать к вам, только немного попозже.
Его взорвало:
— То есть как это вы знаете? Я только что получил специальное донесение авиапочтой из Вашингтона — сегодня утром.
— Успокойтесь, Сэм. Я все объясню, как только приеду в управление. Но сначала мне нужно сделать пару дел. Встретимся через — ну, скажем, через час-полтора. О'кей?
— О'кей.
— Как тот репортер — Келли? Он вам звонил сегодня?
— Нет. А что с Келли?
— Точно не знаю, — сказал я. — Может быть, ничего. Ну, пока. Потом я набрал номер отеля, и меня соединили с его апартаментами.
Подошла его жена.
— Миссис Келли, — сказал я, — это Шелл Скотт. Я бы хотел поговорить с вашим мужем, если он дома.
— А, мистер Скотт. — Ее голос немного похолодел. — Томми нет дома; вероятно, вы найдете его в редакции «Экземинера». Или в паровой бане. Кстати, что вы с ним сделали вчера вечером?
— Я искренне сожалею, миссис Келли. Видите ли, я затащил его пообедать и...
— Да, я знаю, — прервала она меня. — Сразу поняла по запаху, которым от него разило.
Я позволил себе деликатный смешок, прислушался, но ответного смешка не услышал. Я сказал:
— Ну ладно, благодарю вас. Я свяжусь с вашим мужем позднее.
Она сказала:
— Мистер Скотт, я не так уж сильно сержусь, как может показаться. Но я не хотела бы, чтобы эпизоды, подобные вчерашнему, вошли в привычку.
Я заверил ее, что этого не случится, любезно попрощался и повесил трубку, думая с тревогой, куда же запропастился Келли. Проверив свой тридцативосьмикалиберный кольт, я сунул его обратно в чехол и ушел, оставив гуппи в самый драматический момент, когда они усердно терзали подвешенную на нитке креветку.
На Уэстерн-авеню, недалеко от бульвара Пико, возвышается квадратное белое цементное здание, отстоящее от дороги футов на пятьдесят. Рядом с ним — большой ресторан, и некоторые из посетителей ставят на площадке перед белым зданием свои машины. Однако если бы вам случилось проверить, то вы бы нашли, что во многих случаях машин гораздо больше, чем посетителей ресторана.
У входа в белое здание нет никакой вывески, но каждый день, кроме воскресенья, от полудня до вечера, туда входят и оттуда выходят люди. У тех, что выходят, обычно либо самодовольный, либо подавленный и мрачный вид. Если фавориты все время выигрывали и игроки систематически на них ставили, они довольны собой. Если победа за фаворитами, а игрок, выходящий из здания, любит заключать рискованные пари, то лицо его выражает уныние, и он уходит еще до конца последнего заезда. Словом, одно из тех мест.
Я вошел в белое здание, пробрался, не останавливаясь, сквозь плотную, как обычно по субботам, толпу и очутился в комнате, где шла игра в покер. За стойкой с безалкогольными напитками стоял коренастый, сильно бородатый малый с лицом Квазимодо.
Я подошел к нему и сказал:
— Я бы хотел поговорить с Куки Мартини.
Он смерил меня маленькими, близко поставленными глазками и проворчал:
— Кто хочет его видеть?
— Скажите ему, что Шелл Скотт.
— Босс не принимает много народу в рабочие часы. С какой стати он примет вас?
— Он мой друг. Думаю, меня он примет.
Он кивком подозвал рыжеволосого парня и сказал ему:
— Доложи Куки, тут один тип хочет его видеть. Я облокотился на стойку и посмотрел на него.
— Ага, — сказал я, — только не тип, приятель. Мистер Шелдон Скотт хочет его видеть.
Он поглядел на меня пристальнее.
— Ну, ну, — пробормотал он и обернулся к рыжеволосому. — Скажи Куки, что его хочет видеть один настырный парень, джентельмен по имени Шелдон Скотт. — Он чрезмерно акцентировал слово «джентельмен».
Я сказал:
— Благодарю, — и купил два стакана кока-колы. Он принял от меня один и сказал:
— Уж больно вы обидчивый. Давно знакомы с Куки?
— С тех времен, когда я думал, что могу одолеть тупиц, — сказал я. — Теперь думаю иначе.
Он усмехнулся и одним глотком отпил полстакана.
— Делец из вас бы не вышел.
Облокотившись на стойку с кока-колой, я посмотрел левее, на крытый зеленым сукном карточный стол. За столом, с бесстрастными лицами, сидели шесть человек. Тот, что сидел спиной к стойке, перемешал свои карты и поднес их к глазам, слегка откинувшись, чтобы никто не подглядел, что там у него за карты. Я подглядел. Он расправил карты веером, медленно, каждую по отдельности, — как будто, если бы он увидел их все сразу, он бы тут же упал мертвым: червовый туз, девятка червей, тройка червей, семерка червей. На миг поколебавшись, он открыл последнюю карту. Бубновый валет. Пропал. Он снова сложил карты в руке, почесал щеку и посмотрел на кучу денег — может быть, долларов триста — в центре стола. Из лежавшей перед ним кучки он вынул две бумажки по двадцать и одну десятку и бросил их на середину стола. Двое, сидевших слева от него, бросили свои карты на стол. Кто-то сказал:
— Дамы, -— показал две дамы и присоединил свои карты к сброшенным. Выигравший сгреб деньги. У него было триста пятьдесят долларов и начало язвы желудка. Никто не промолвил ни слова, и игра возобновилась.
Рыжий вернулся и ткнул пальцем куда-то через плечо.
— Входите. Куки вас примет. — Он усмехнулся, показав все тридцать два. зуба, и добавил: — Тип. — Я усмехнулся в ответ и покинул их.
Куки поднял из-за письменного стола свои пять футов семь дюймов и протянул мне тощую руку.
— Давно не виделись, Скотти. Тащите сюда стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55