Он был худой, в мешковатом сером костюме, который знавал лучшие дни и, быть может, лучшие годы, и у него были печальные глаза, красный нос и скорбный вид, как у преподавателя колледжа, старающегося улизнуть
от «Анонимных алкоголиков». И ничто не проходило мимо его больших ушей. В прошлом мы обменивались кое-какими услугами, и все сведения, какие я от него получал, всегда оказывались достоверными. Я пожал ему руку и сказал:
— Судя по виду, бизнес процветает, а, Куки? Как дела? Он покачал головой.
— Ужасно. Паршиво. Так все неудачно, что я боюсь носить штаны на молнии. — Он махнул рукой. Вид у него был несчастный. Я знал, однако, что он может выписать чек на сто тысяч и при этом даже не почувствовать недостачи.
Я поставил на стол свой стакан с кока-колой, сел и засмеялся.
— Должно быть, вы дошли до последнего миллиона.
— Ужасно. — Он вздохнул. — Ужасно. Чем я заслужил эту честь,
Скотти?
— Маленький шпионаж. Я подумал, может быть, вы дадите мне какой-нибудь намек, который мне поможет.
— Все, что смогу, Скотти. В любой момент.
— Во-первых, — я загнул один палец, — Джои Мэддерн. — На его лице ничего не отразилось, и я загнул второй палец. — Эдди Кэш. — Он кивнул, и я сказал: — Джо Брукс. — Он снова кивнул. — Начните с Брукса, — сказал я.
Он печально взглянул на меня.
— Очень немного. Работал на Дрэга, принимал и оплачивал ставки. Скажем, три месяца, шесть месяцев. Я не знал его лично. Два или три дня назад — крышка.
— Крышка? Лишился работы, что ли?
— Да нет. Лишился жизни. Кажется, его сбил автомобиль. Я не уверен — для меня он ничего не значил. Стал бы я беспокоиться!
— Да, заключение именно такое: сбит машиной, которая успела уйти, — сказал я. — У вас нет хоть намека на то, что здесь дело нечисто?
Он покачал головой. Я прикончил кока-колу и сказал:
— Ходят слухи, Куки. Слухи, что, если один парень хочет обработать другого парня и хочет, чтобы все было сделано точно и чисто, но не желает сделать это сам, он может заплатить, и работа будет сделана. Чисто и просто, а сам он ни при чем. Что вы скажете?
Он стал еще печальнее, хотя это и было трудно. Он встал, подошел к двери, открыл ее, выглянул наружу; потом закрыл дверь, вернулся к столу и сел.
— Послушайте, Скотти, — сказал он. — Это большая и сильная лига. Связываться с ней опасно. Кое-что я вам скажу. Например, вы хотите, чтобы была выполнена одна работа, — и она выполняется, но кем, где и как, я не знаю. Может, я и мог бы это выяснить, а может, и нет. Но я
не хочу знать. Везде одно и то же — в Чикаго и в Нью-Йорке, в любом большом городе. И здесь то же самое. Поразнюхав, что кому надо, вы намекаете, что хотите и можете сделать бизнес. И вам поручают. Действительно, такие дела делались. Но кроме этого, я решительно ничего не знаю.
— Все это достоверно?
— Достоверно, Скотти. Я всегда выдаю вам достоверные сведения, разве не так?
— Хорошо. А как насчет Кэша? Знаете что-нибудь о нем?
Он скорбно усмехнулся, как гробовщик, узнавший о крушении поезда.
— Один из лучших клиентов Дрэга, — сказал он. — Жаль, что не мой. Знает лошадей так, как я — мисс Вселенную. Иногда срывает выигрыш, но большей частью проигрывает. Выбирает лошадей по своей «системе» — вроде человека, что принимает лекарство задним числом. Драгун уже отказался принимать его чеки, по которым ему все равно платить нечем. Иногда он даже ко мне приходит и хочет, чтобы я принимал его чеки. Да только я уже наслышан, так что мы говорим ему — приходите через год. Потом он снова катит к Дрэгу и опять начинает ставить не на тех лошадей. — Он покачал головой. — Мне бы двадцать таких, как он, да с деньгами, и я бы через год ушел в отставку.
— И как давно он приходил к вам?
Он выставил нижнюю губу и задумался.
— Четыре месяца назад, может, пять. Черт возьми, Скотти, вы же знаете, мы такие вещи не фиксируем.
Я усмехнулся:
— Это же я, не кто-нибудь. Он нахмурился.
— Ну ладно, — сказал он. — Он не делал новых ставок, только хотел, чтобы я взял его чек на тысячу долларов за Пейпербоя на скачках в Санта-Анита. — Он отпер средний ящик стола, вынул из него отрывной блокнот и перелистал страницы. — В субботу 26 февраля он был здесь. Счастье для него, что никто не взял его чека. Рейл-Третий выиграл тогда, а Пейпербой начисто выбыл. — Он посмотрел на меня. — И для меня тоже счастье. Я бы, вероятно, надолго застрял с его чеками.
— Еще бы, — сказал я. — Ну ладно, Куки. У меня свидание в центре. Спасибо за сведения.
— Пустяки, — сказал он. Я сказал ему:
— Заходите, если что нужно. — Он грустно помигал в ответ, и я вышел. — Пока, типы, — сказал я Квазимодо и Рыжему. Они проводили меня улыбками.
Когда я вошел, Сэмсон вынул изо рта изжеванную сигару и выставил свою чугунную челюсть.
— О'кей, — прорычал он, — о каких сведениях вы говорили?
Даже никаких шуток насчет бракоразводных дел. Должно быть, здорово он волновался, если упустил возможность подкусить меня. Я бегло объяснил ему, как я узнал, что Джо на самом деле Джои Мэддерн, и он сказал:
— Этот Мэддерн попал в затруднительное положение. Предъявил пару фальшивых чеков и смылся. Воздаяние было бы не бог весть какое, но он все-таки предпочел Иллинойской тюрьме солнце Калифорнии. Вполне естественно.
Я сказал:
— У меня возникли кое-какие идеи, Сэм. Как бы мне взглянуть на тот список, который вы показывали мне вчера вечером?
— Пожалуйста, — сказал он, — у меня в столе есть копия. — Он вынул ее и протянул мне. Я просмотрел список.
— Вчера вечером я пробежал по этим именам. Вот, например, Элиас Джонсон. Это не покойный ли Джонсон из фирмы Джонсон-Кэш?
Сэмсон не сводил с меня темных глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55