— Вы — не от Дрэга? Он в самом деле не хочет меня видеть? Я покачал головой.
— Мне жаль, что я не мог иначе. Меня зовут Скотт. Шелл Скотт. Я частный сыщик. Если я когда-нибудь смогу вам быть полезным, найдите меня, и мы будем квиты. Мой адрес есть в книге.
Лицо его по-прежнему выражало облегчение, но по мере того, как до него доходил смысл моих слов, глаза его разгорались гневом; и вдруг он зарычал:
— Шпион! Грязная вонючая ищейка! Негодяй! Подлый сукин сын!
Его лицо дергалось и кривилось, когда он выкрикивал эти слова, нижняя губа снова треснула, и струйка крови окрасила рот. Он почти вопил, выкрикивая грязные ругательства; я его не прерывал. У меня было такое чувство, будто он заслужил на это право.
Уходя, я кивнул хозяйке, сидевшей на крыльце.
— Думаю, я сделал все, что мне было нужно, — сказал я. — Большое спасибо, мадам.
Она, моргая, смотрела на меня.
— Все в порядке?
— Конечно, — сказал я, — все в порядке, Хэтти.
Было невыносимо жарко, градусов девяносто девять в тени. Я оставил верх кадиллака открытым, и теперь подушки припекали, как раскаленная сковорода. Глаза у меня горели, голова болела, спина ныла — фактически
каждая частица моей анатомии требовала ремонта. Проглотив чашку кофе в маленьком открытом ресторанчике, я поехал обратно к центру города.
В лавке новинок Генри показывал «художественные» слайды очередной паре туристов. Я прошел в дверь позади книжного шкафа и сразу окунулся в атмосферу кипучей деятельности.
Рядом со мной, прислонясь к стене, тучный, лысый человек изучал листок с какими-то заметками. Я спросил его:
— Какой забег сейчас в Голливуде? Он поднял глаза.
— Пятый. Через пару минут. Поставили? Я отрицательно качнул головой.
— Только что приехал. Как идут дела?
— Ужасно. Я очень рассчитывал на этого Фенси-Дэна. А он? Выползает из ворот; бежит, вихляя по всему треку; широко разбегается на поворотах — и проигрывает. А я остаюсь с носом. Представляете себе?
Я сочувственно пощелкал языком.
— Может быть, на следующей лошадке отыграетесь.
— Может быть. — В тоне его звучало сомнение. — Разве что на этой Джуди-Дрим. Но после последнего провала я, право, не знаю. А что, — сказал он, оживившись, — если еще раз попробовать Фэнси-Дэна? Цену они снизят, а он в конце концов должен же выиграть. Во всяком случае, надо подумать, на какую лошадь лучше поставить.
— Разумеется, — сказал я. Я подошел к висевшей на стене программе, посмотрел ту часть, что касалась пятого забега в Голливуд-парке, и выбрал Посланника. Это был трехгодовалый жеребец, соперничающий с более зрелыми лошадьми, что уже само по себе делало ставку сомнительной, но он был в хорошей форме. А кроме того, мне понравилась его кличка — Посланник.
В забеге будут участвовать десять лошадей и на все десять будут щедро ставить. Я уже давно понял, что можно выиграть в одном забеге и даже во многих забегах, но что единственный способ не проигрывать постоянно заключается в том, чтобы систематически вести записи, — или вообще оставить лошадей в покое.
Итак, я подошел к окошку и поставил десятку на Посланника.
Поскольку была суббота, деньги принимали двое. Я дал свою десятку лопоухому субъекту, сидевшему справа, и сказал ему:
— Номер семь в пятом забеге в Голливуд-парке. Делаю ставку.
— Ваши инициалы? Я сказал:
— Ш. С, — и он записал их сверху на квадратном белом листе бумаги, а против них написал «7-5-ГП». Под этой таинственной записью он вывел «10-0-0». Он бросил десятку в щель металлического ящика-кассы и выдал мне копию листка.
Между этими двумя кассирами на высоком табурете сидел человек мощного сложения, с деревянным лицом, около шести футов ростом и пяти футов в плечах. Вам, наверно, знаком этот тип — парень с железными мускулами и соответствующим мозгом. Я спросил парня, взявшего у меня деньги:
— В чем дело, мальчики? Драгун приставил к вам охранника? Он впервые посмотрел на меня и сказал ровным голосом:
— Все в порядке, приятель. Мне нравится его общество. Между прочим, следующие за вами тоже хотят сделать ставку.
Я вышел из очереди. Очевидно, Драгун принял меры против возможности повторения махинации Брукса-Зэркла. Но теперь я представил себе, как они осуществляли свою маленькую авантюру. Довольно остроумно, надо сказать.
Я огляделся. В одном из кресел, в углу, привольно откинувшись, сидел мой закадычный друг Эдди Кэш. Я направился к нему и сел в соседнее кресло.
— Джуди-Дрим, — сказал я. — По последним сведениям.
Он поднял глаза, и его чувственные губы тронула улыбка, но как только он увидел, кому она предназначалась, он тотчас стер ее с лица.
— Вы! — произнес он так, будто это было бранное слово.
— Я, — сказал я любезно. — Так что учтите — Джуди-Дрим. Прямо из лошадиных уст.
Он приподнялся, злобно глядя на меня, но снова сел.
— Послушайте, сыщик, — прошипел он, — вы мне не нравитесь. Ваше присутствие меня раздражает. Уходите и не попадайтесь мне на глаза.
Я улыбнулся ему и закурил.
— Что вы имеете против частных сыщиков, Эдди? Он не сводил с меня злобного взгляда.
— Против частных сыщиков — ничего. Но ваше общество, Скотт, мне противно.
— Взаимно. — Я глубоко затянулся и спросил как бы невзначай: — Между прочим, Эдди, что же, в конце концов, случилось с Элиасом? Вашим компаньоном? Он что — так просто упал и умер?
Его рука сжала край кресла, потом расслабилась. Он холодно взглянул на меня и не ответил. Потом вдруг его прорвало:
— Именно этого я желаю вам, Скотт, — так просто упасть и умереть. — Он с ненавистью смотрел на меня из-под тяжелых темных бровей. — Если б я мог, я бы это вам устроил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55