На какой-то кошмарный момент я забыл — и никак не мог вспомнить, — что правильно: счет прибылей и убытков и ведомость баланса или ведомость прибылей и убытков и счет баланса. Если бы Мэтьюз потребовал каких-нибудь уточнений, положение могло бы стать критическим: я мог повторить сказанное мной, как пластинка, но не смог бы добавить ни слова. Смит больше ничего мне не рассказал. Не получит больше ни капли бурбона!
Мэтьюз произнес:
— Гмммм.
Это прозвучало многозначительно. Я нервно посмотрел на часы. Я не играл: я на самом деле нервничал.
— При такой проволочке ничего не выйдет. Ну что же, мистер Кэш все равно оплатит мне это время.
Мэтьюз нахмурился:
— Разумеется, мистер Беннет. Правда, это не совсем по правилам, но в конце концов, ничегск такого... Если вы не возражаете, я постараюсь дозвониться до мистера Кэша.
Я сказал:
— Конечно, конечно. Это будет лучше всего, мистер Мэтьюз, — и стал выбивать дробь на своем портфеле. С моего места мне видно было, как, он набирает номер телефона. Первый раз никто не ответил. После минутного колебания он набрал номер, похожий, как мне показалось,
на тот, что был в лавке Генри. Я надеялся, что Генри сейчас дежурит у телефона, как мы с ним договорились. У меня даже вспотели ладони, пока я ждал, чтобы он ответил, а потом вслушивался в короткий односторонний разговор.
Мэтьюз положил трубку и повернулся ко мне.
— Не могу поймать его, — сказал он. — Я позвонил — мм — туда, где происходит деловое совещание, на котором он должен был присутствовать, и мне сказали, что он уже уехал. Так что он, наверно, скоро будет здесь.
— Отлично, — сказал я. — Так я, может быть, приступлю к делу, а мистер Кэш все подробно объяснит, как только приедет. Кстати, он сказал мне, что всего удобнее работать в его кабинете. — Я вопросительно посмотрел на него поверх роговой оправы моих очков, и мне пришла в голову идиотская мысль — как было бы смешно, если бы крошечные стеклоочистители вдруг заработали, клик-клик, перед изумленным взором мистера Мэтьюза.
Он вздохнул, кивнул и провел меня в соседний с ним кабинет. Это было роскошное помещение: толстый серый ковер; комфортабельные кресла — во всяком случае, с виду; на стене, в рамке — репродукция великолепной картины, изображавшей военный корабль; и огромный, светлого дерева, стол, с мягким вертящимся креслом. Именно мягким. Я опустился в него, и мой взгляд упал на стоящую на столе фотографию в рамке. С нее на меня смотрели умные, темные глаза Робин Брукс, как будто спрашивая: «Шелл, Шелл, что же ты делаешь?» Я взял портрет и показал его Мэтьюзу.
— Его жена?
— Нет, просто — мм — друг, как я понимаю. Я поставил фотографию обратно на стол.
— Прелестная девушка, не правда ли? Прелестная. Ну что ж, если вы велите кому-нибудь показать мне счета дебиторов, я просмотрю их как можно быстрее.
Пока он отправился за документами, я еще раз быстро оглядел кабинет Кэша. Все выглядело о'кей, кроме стенного сейфа. Если то, что мне нужно, там, я могу хоть удавиться, но Мэтьюз сейфа не откроет. Впрочем, он, может быть, и не знает нужной комбинации. Он вернулся в сопровождении молодого клерка лет девятнадцати, который нес две, не очень внушительные на вид, папки. Я надеялся, что это счета дебиторов, — если они действительно хранятся в папках.
Я сказал юнцу:
— Будьте добры, положите их сюда, на стол. Благодарю вас. — Я повернулся к Мэтьюзу. — Вы мне очень помогли. Простите за беспокойство, но я уверен, что мистер Кэш все объяснит. — Я помолчал, словно размышляя. — Разве он ничего не говорил вам сегодня утром?
Он покачал головой.
— Мистер Кэш сегодня утром вообще не появлялся. Иногда он сюда не заезжает. — Он засмеялся, но как-то невесело: — Видимо, он считает, что мы прекрасно справляемся с делами и без него.
— Уверен, что справляетесь, — сказал я без особого сарказма. — Однако в этом, вероятно, и кроется объяснение, почему вы не знали о моем приходе. Мистер Кэш говорил со мной только вчера вечером. Вышло так, что до среды я свободен, вот я и согласился провести эту специальную ревизию. Может быть, — добавил я легким тоном, — он решил застать вас врасплох?
Он открыл было рот, но передумал. Потом сказал:
— Да. Должно быть, так. Да.
На мгновенье я с замиранием сердца подумал, что он собирается остаться и следить, как бухгалтер-ревизор будет проводить ревизию документов, но он вдруг повернулся и вышел, закрыв за собой дверь. Это меня несколько озадачило.
Как выяснилось, я напрасно беспокоился насчет сейфа. Я нашел то, что мне было нужно, там, где оно логически и должно было быть, — в среднем ящике большого письменного стола. Правда, пришлось сломать замок, чтобы попасть в этот ящик, но оно того стоило. И никто, к счастью, не вошел в кабинет. Это показалось сущим пустяком после всех усилий, которые я затратил, чтобы достичь этой стадии моего предприятия.
Это была обычная большая черная книжечка, с тисненной на верхней обложке позолоченной надписью «Банк Анджелюс, Лос-Анджелес, Калифорния». Я никогда не подозревал, что чтение корешков в чековой книжке может быть столь интересно. Почитав двадцать минут, я пожалел, что на самом деле не ревизор. Впрочем, информация, которую я извлек из этого, была довольно скудной. В январе и феврале этого года фирма, по-видимому, имела дело с новой фирмой Мидлтон Маньюфэкчеринг Кампани в Риверсайде. Все эти чеки выписывал Кэш, и ни один чек не был выписан до января или после февраля. В этот период Эдди выписал множество чеков, чтобы покрыть обычные расходы фирмы, в дополнение к нескольким крупным суммам, которые сняты со счета Джонсон-Кэш Кампани в пользу Мидлтон Маньюфэкчеринг Кампани:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55