Потом я сел в кадиллак, развернулся и поехал обратно в город. «Третья и Уитмер. Стоит туда заглянуть».
Я домчался до Сансет, свернул влево и понесся по Фривей, прямо к центральной части Лос-Анджелеса и к моей конторе в Хэмилтон Бил-динг.
Дома я осмотрел свое плечо. Рана была незначительная, так что я перевязал ее и переоделся, сменив разодранный пулями пиджак на старый твидовый, который висел на спинке стула у стены. Я перезарядил револьвер и покормил рыбок. Пошарив в письменном столе, я нашел связку ключей и маленький электрический фонарик и спрятал все это в карман. Потом я позвонил в полицию в отдел происшествий, сообщил о двух трупах в черном линкольне на Догени Роуд и отправился выполнять свой план, — даже если для этого пришлось бы прибегнуть к нелегальным действиям.
На четырех углах перекрестка двух улиц — Третьей и Уитмер — помещались: аптека; маленький освещенный неоновыми лампами бар; станция обслуживания; длинное, низкое здание, вытянувшееся по Третьей улице. В окнах было темно, и я подумал, что сюда-то мне и нужно. Я остановил машину на Уитмер и пошел к парадному входу темного здания. На стекле мелкими буквами было написано: «Дж. Э. Моффет — Недвижимое имущество». Я вынул свою связку ключей и принялся трудиться над дверью, надеясь, что мистер Моффет — если таковой существует — мирно почивает дома в своей постели.
Четвертый ключ подошел, и я вступил в дом и закрыл за собой дверь. Я очутился в небольшом кабинете — один письменный стол, одно кресло и венецианские шторы на окнах. Удостоверившись, что шторы плотно закрывают окна, я включил свой фонарик.
Стол был грязен, как подсознание цензора, и пуст, как глаза мертвеца. Видно, в сфере недвижимого имущества царил застой. В глубине комнаты была дверь, которая открывалась в холл, откуда можно было попасть еще в три комнаты. Я быстро оглядел каждую, стоя на пороге. И это было все, что находилось в здании.
Я поочередно обошел все комнаты. Ничего. Ни мебели, ни проводов, никакого микрофона или магнитофона — ничего. Если меня направили по ложному следу, теперь уже ничего не исправишь: тот, кто меня информировал, мертв, и ничего не заставит его заговорить.
Я снова прошелся по комнатам и вдруг в средней комнате, на высоте одного-двух дюймов от пола, в углу, заметил два круглых отверстия, пробуравленных в стене. На краю одного отверстия я обнаружил крошечный кусочек резины, похожей на материал, из которого делают изоляционную ленту для электропроводов. Над отверстиями, футов на семь выше, в стену был ввинчен маленький металлический крючок. Несомненно, это была та комната, в которой Келли сделал свое роковое заявление.
Однако логово было явно покинуто, и притом поспешно. Очевидно, бандиты почуяли, что становится жарко, — а такие опытные парни, как эта шайка, не стали бы медлить, если бы возникла опасность, — что кто-то напал на их след. По крайней мере, я узнал, что существует нечто вроде организации, и догадывался, что те двое, что остались в линкольне, отнюдь не являются ее мозгом. Но кто? И как до него добраться?
Я вернулся в кабинет, сел за стол и в темноте стал сосредоточенно думать. Я мысленно вернулся на два дня назад, к тому вечеру, когда Виктор Пил пригласил меня в свой ночной клуб; перебрал в уме все, что произошло в кабинете Драгуна; все разговоры с Робин, Сарой, Сэмсоном, Зэрклом; все до того момента, когда двое бандитов схватили меня, едва я вышел от миссис Келли.
Это было странно. С минуту я размышлял на эту тему: «Бандиты ждали, пока я выйду от миссис Келли. Они явно знали, что я там, и специально ждали моего ухода, чтобы схватить меня. Возможно, за мной следили: я не обратил внимания на то, что происходило позади, когда ехал в Холлоувей Отель; и все-таки мне чудилось в этом что-то подозрительное. Если толстый и Джаг были теми, кто разделался с Кедли, они могли выследить и меня, — ведь Сэмсон сказал мне по телефону, что сообщение об убийстве Келли пришло за несколько минут до моего звонка. Однако не смахивает ли это на цирковой трюк — прикончить Келли и тут же очутиться в том месте, где нахожусь я, и схватить меня? Единственный человек, кто знал, что я еду к жене Келли, это... Сэмсон. Но это просто чушь, бред. Разве что он, может быть, нечаянно обронил словечко в чьем-то присутствии».
Я обдумывал все это еще десять минут, потом встал и отправился туда, где оставил кадиллак. Я имел теперь полную голову идей, горсть ответов и знал, куда мне нужно ехать.
Выйдя из машины, я прошел в клуб. Я ничего не сказал Максине и игнорировал возглас Глории — «Скотти!». Красноносый Чарли, как всегда, стоял у задрапированной бархатом арки, скрестив на груди руки.
Я остановился — и вернулся обратно в гардероб, крикнув по пути Глории:
— Потерпи, детка. Встретимся попозже. — Она улыбнулась и кивнула в ответ.
У гардероба я остановился, вынул полный коробок спичек и сказал:
— Максина, окажите мне услугу.
Она было улыбнулась, но, взглянув на мое лицо, сказала:
— Конечно. Какую? — Ни колебания, ни расспросов.
— Чарли. Этот верзила. Мне нужно убрать его от той арки на одну-две минуты.
Она поджала губки, подумала с минуту:
— Пожалуй, смогу. Сейчас?
— Как только я подойду туда и заговорю с ним. У вас не будет неприятностей?
Она покачала головой, и я направился к Чарли. Он сказал:
— Хай, дюдиктив.
— Привет, Чарли. Это опять я. Кажется, я обеспечиваю вам работу. Он усмехнулся и начал что-то говорить, но посмотрел через мое плечо.
За моей спиной стояла Максина.
— Хелло, Шелл, — сказала она. — Потом обратилась к Чарли: — Там какой-то пьяный волк пристал ко мне, Чарли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55