Она наклонилась, размышляя, не заглянуть ли внутрь головы, откуда доносились шепот и шорох.
– Кто она такая?
– Понятия не имею.
Из головы появились мужчина и женщина. Одетые. Мужчина держал легкий коричневый пиджак.
– Брюки, – сказала она, указывая на яркие панталоны женщины, заправлявшей блузку.
– Не стой разинув рот, – сказала женщина мужчине, который стоял, улыбаясь ей. – Дай ей свой пиджак.
– С удовольствием, – сказал мужчина и протянул ей пиджак. Он отряхнул листья с рубашки и из волос.
Она посмотрела на его рубашку, потом надела пиджак, не без неловкости, но действуя правильно. Рукава пиджака, издававшего запах муксуса, были длинны, и ее ладони исчезли в них.
– Хэлло, – сказала она еще раз.
– Что ты тут расхэллокалась?! – сказала женщина. Кожа у нее была бледная, а волосы – золотистые.
Мужчина был высок. Он поклонился, ухмылка не сходила с его губ.
– Меня зовут Джил, – сказал он. – Джил Велтесери. – Он указал на женщину. – А это Лючия Чаймберс.
Она кивнула и улыбнулась женщине, на чьем лице в ответ мелькнула улыбка.
– А как зовут меня? – спросила она у мужчины.
– Как?… Не понял?
– Как зовут меня, – повторила она. – Ты – Джил Велтесери, она – Лючия Чаймберс. А кто я?
Несколько мгновений они молча смотрели на нее. Женщина опустила глаза и смахнула какую-то пушинку с блузки. Спокойным голосом нараспев она произнесла:
– Ду-роч-ка.
Мужчина весело рассмеялся.
– А-га, – сказал он.

2

Ветер незатупляющимся острием рассекал воздух, как проволочный нож, распиливал горло и легкие Гадфий с каждым ее затрудненным сиплым вдохом. Долина представляла собой абсолютно плоское, почти однообразное пространство шириной в четыре километра, расположившееся наклонно под потемневшим пурпурным небом; от головокружительной белизны начинали слезиться глаза. Пронзительный сухой ветер гулял под сводом цвета синяка и с причитаниями носился над стерильными пластами соли, поднимая пылевидные сухие частицы, которые превращали воздух в пескоструй для кожи.
Я – рыба, подумала Гадфий и, вероятно, рассмеялась бы, если бы могла сделать вдох. Рыба, извлеченная из теплых жидковатых глубин и брошенная на эту высокую соляную корку берега. И вот она лежит здесь, хватая ртом иссушающий воздух, и умирает под тонкой пленкой атмосферы, под небосводом, на половине которого среди белого дня ярко и немигающе светят звезды.
Она сделала знак ассистентке, та подала маленький кислородный цилиндр. Гадфий глотнула из маски холодную порцию газа, заполнившего ее легкие до самых дальних уголков.
Утром побывала на строительстве кислородного завода, а днем опробую их будущий продукт, подумала она. Она кивком поблагодарила помощницу и возвратила цилиндр.
– Пожалуй, нам лучше вернуться, главный ученый, – сказала женщина.
– Сейчас. – Гадфий подняла козырек с глаз и снова уставилась в бинокль.
Соленая пыль и песок кружились вихрями, образуя перед ней завесу, а от холодного ветра слезились глаза. Серо-черные камни вблизи обсерватории были похожи на гигантские хоккейные шайбы. Каждый камень имел в диаметре около двух метров, в высоту – полметра и предположительно был из чистого гранита. Они двигались но этой долине уже в течение тысячелетия, скользя по местами отполированной до блеска поверхности соленой чаши, – случалось это каждый раз при выпадении снега и последующем ветре. Снег и лед, образующиеся здесь, превращались в воду с помощью системы трубопроводов, протянутых под долиной, и солнечного света, отраженного зеркалами на двадцатом уровне крепость-башни, – сверкающей громады в трех километрах к северу.
Долина Скользящих Камней являла собой плоскую крышу комплекса гигантских комнат на восьмом уровне крепости; эти огромные, почти пустые и практически необитаемые пространства располагались словно по окружности огромной втулки; внешняя стена постройки с юго-юго-востока до запада была прорезана километровой высоты окнами. Всегда считалось, что мощная система углубленных трубопроводов и зеркал башни не допустит накопления в долине льда такой толщины, что крыша обрушится, хотя никто так и не знал, зачем крышу сделали горизонтальной. Неизвестно было также назначение камней и то, почему схема их движения отличается (хотя и незначительно, но совершенно очевидно) от той, по которой они должны были бы двигаться в соответствии с расчетами, проведенными на точнейших компьютерных программах и реальных моделях, доподлинно воспроизводящих среду их нахождения.
Мобильная обсерватория (трехэтажная сфера на восьми длинных ногах-опорах, оснащенных двигателями и колесами, напоминающая громадного паука) вот уже сотни лет следовала за этими таинственными камнями по долине, собирая данные в колоссальных объемах, но не внося ничего существенного в понемногу стихающие споры о происхождении и назначении камней. Кое-что удалось узнать, когда несколько столетий назад был проведен частичный анализ одного из камней, хотя новая информация и сводилась главным образом к тому, что при откалывании кусочков камня крепость-башня с двадцатого уровня посылает луч (причем как днем, так и ночью), так четко сфокусированный, что исследователь мгновенно испаряется. Естественно, что новоприобретенная информация вела в тупик.
Гадфий посмотрела туда, где Долина Скользящих Камней переходила в темно-багровое небо. По лицу ей, словно бритвой, резанул ледяной порыв ветра, и пришлось закрыть глаза. Соль, как песок, набивалась под веки. Она ощущала вкус соли, нос изнутри обжигало.
– Ну, ладно, – сказала она, с трудом вдыхая сухой воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15