Для ДеВара было сделано исключение – только ему разрешалось входить в гостевую комнату, пока протектор посещает гарем. Это означало, что ДеВар находился чуть ближе к УрЛейну, чем того хотелось протектору, во время этих интерлюдий, но значительно дальше, чем нужно было ДеВару, чтобы не волноваться за жизнь своего хозяина.
ДеВар знал, какие шутки ходят о нем при дворе. Говорили, что его мечта – быть так близко к хозяину, чтобы вытирать задницу генерала в уборной и его член в гареме. Другая шутка гласила, что он тайно желает быть женщиной, тогда при пробуждении у генерала желания тому не нужно было бы никуда отправляться – ведь верный телохранитель всегда рядом и нет надобности в рискованном телесном контакте с кем-то другим.
Слышал ли эту шутку Стайк, главный евнух гарема, – вопрос спорный. Конечно же, он смотрел на телохранителя с крайним и притом профессиональным подозрением. Главный евнух всей своей массой восседал на привычном месте в конце вытянутого помещения, освещенного сверху тремя фарфоровыми светильниками. Стены комнаты были сплошь увешаны собранными в волны занавесями из расшитой парчи. Кроме того, материя лентами и петлями свисала с потолка в пространствах между светильниками и колыхалась на ветру, поддувавшем из отверстий в потолке. Главный евнух Стайк был одет в просторную белую одежду, висевшую складками на теле, а его необъятную талию подпоясывал шнурок, на котором висели золотые и серебряные цепочки с ключами. Время от времени он бросал взгляд на других девушек в чадрах, избравших гостевую комнату для смешливого шушуканья и игр, никогда не обходившихся без криков и разбирательств, но в основном его внимание было сосредоточено на единственном мужчине в комнате и его игре с покалеченной наложницей Перрунд.
ДеВар уставился на доску. Фигуре его императора грозила – сейчас или через ход-другой – опасность. Перрунд изящно фыркнула, и ДеВар, подняв глаза, увидел, что ее здоровая рука прижата ко рту, раскрашенные золотом ноготки выделяются на фоне губ, а в широко открытых глазах застыло невинное выражение.
– Что? – спросила она.
– Ты сама знаешь что, – сказал он, улыбаясь. – Ты нацелилась на моего императора.
– ДеВар, – неодобрительно изрекла Перрунд, – ты хочешь сказать, что я нацелилась на твоего протектора.
– Гм-м-м, – сказал он, упираясь локтями в колени и кладя подбородок на кулаки.
Теперь, после распада прежней империи и падения последнего короля Тассасена, император официально именовался протектором. Новые комплекты игры «Спор монархов» продавались теперь в Тассасене в коробках, на которых для умевших читать было написано «Спор вождей», фигуры же изменились следующим образом: протектор вместо императора, генералы вместо королей, полковники вместо герцогов, а вместо прежних баронов – капитаны. Многие из тех, кто боялся нового режима либо желал продемонстрировать преданность ему, выбросили старые комплекты игры вместе с портретами короля. Казалось, что только в самом дворце Ворифир люди чувствуют себя более-менее спокойно.
ДеВар на несколько минут погрузился в изучение позиции. Потом он услышал, что Перрунд произвела еще один звук, и, подняв взгляд, увидел, что она смотрит на него, покачивая головой, а в глазах сверкают искорки.
Теперь настал его черед спросить:
– Что?
– Ах, ДеВар, все говорят, что ты самый коварный человек при дворе, и благодарят Провидение за твою преданность генералу, потому что, будь у тебя собственные амбиции, ты внушал бы страх.
ДеВар пожал плечами.
– Неужели? Видимо, я должен быть польщен этими словами, но…
– И в то же время тебя так легко обыграть в «Спор», – со смехом сказала Перрунд.
– Правда?
– Да, и по самой очевидной причине. Ты изо всех сил стараешься защитить фигуру протектора. Ты приносишь в жертву все другие фигуры, чтобы только спасти его от угроз. – Она кивнула на доску. – Посмотри. Ведь ты собираешься заблокировать моего всадника своим восточным генералом, но, после того как мы разменялись каравеллами на левом фланге, он оказывается под ударом моей ладьи. Верно я говорю?
ДеВар нахмурился, уставившись на доску. Он почувствовал, как краска бросилась ему в лицо. И снова взглянул в золотистые насмешливые глаза.
– Значит, меня видно насквозь?
– Ты предсказуем, – тихо сказала ему Перрунд. – Твоя слабость в твоем навязчивом беспокойстве за императора – за протектора. Отдай протектора, и один из генералов займет его место. Ты относишься к нему так, словно его потеря означает поражение в игре. Я вот подумала… Прежде чем освоить «Спор монархов», ты когда-нибудь играл в «Несправедливо разделенное королевство»? – И, увидев недоуменное выражение на его лице, она добавила: – Ты знаешь эту игру? Вот в ней потеря любого из королей и в самом деле означает поражение.
– Я слышал об этой игре, – задиристо сказал ДеВар, беря фигуру протектора и крутя в руке. – Признаюсь, толком в нее не играл, но…
Перрунд стукнула ладонью здоровой руки себе по бедру, чем привлекла внимание бдительного евнуха.
– Я так и знала, – со смехом сказала она, подавшись вперед на диване. – Ты защищаешь протектора, потому что иначе не можешь. Ты в глубине души понимаешь, что это игра, но действовать по-другому не можешь, потому что телохранительство у тебя в крови!
ДеВар поставил фигуру протектора назад и вытянулся на своем маленьком стуле. Он распрямил ноги, поправил кинжал и меч.
– Дело не в этом, – сказал он и замолчал на несколько мгновений, снова изучая позицию на доске. – Дело не в этом. Просто… у меня такой стиль. Просто я предпочитаю играть так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116