Что поить меня нельзя тоже. Если бы ты знала, какой у меня скверный характер, ты бы сейчас бежала отсюда свет за очи, – холодно сказал он. – Как видишь, я не каюсь, не прошу у тебя прощения.
– Мне и не нужно… только не бросай меня… Меня же мать из дому выгонит… А ещё, она забрала простыню, которую мы с тобой испачкали и платье, и грозит написать заявление, что ты меня изнасиловал… Она сказала, что посадит тебя… – Лолита наносила хорошо рассчитанный удар. – А я не хочу… Я тебя люблю…
– Интересно, чем же это мы простыню испачкали?
– Ну… там пятна крови… и…
– Достаточно. Я тебя ещё не бросил, – Диму начало мутить от её присутствия и упоминания о её матери. – Прекращай реветь. Я думаю, что твоя мать успокоиться, когда увидит, какой я «хороший». Сама рада будет, если я уйду. Согласились бы вы с мамой на компенсацию в виде денежных знаков, как мой отец предлагал.
– Мама, возможно, и согласится, но мне от тебя не нужны деньги… мне нужен ты…
– Что-то не пойму я кому нужен больше, тебе или твоей маме. Ладно, сейчас мои полчаса истекли, прощаемся. Передай привет маме, отчиму и всей компании. Встречаться будем в присутствии мамы и без остальных. Согласна?
– Да.
– А ты не хочешь спросить, вдруг у меня есть девушка?
– Мне всё равно, я же люблю тебя, – она посмотрела на Диму с таким обожанием, что только очень жестокий и злой человек мог заподозрить её в неискренности. – Мне даже не страшно, что у меня сейчас неприятности из-за той вечеринки.
– А это мой тренер узнал и сделал выводы.
– Откуда?
– От меня. Всё, до свиданья, – он встал.
– Дима, когда мы увидимся? Мама спрашивала…
– Через несколько дней. В конце недели.
Дима вышел из кафе первым. «Неужели я действительно на неё клюнул? Она же не просто некрасивая… с лица воду не пить… я тоже не красавец… но, она же дура… Господи, надо же так себя не уважать, чтобы виснуть на ком-то, рассказывать такое… А, если это всё было на самом деле, как можно тащиться за таким подонком, который с тобой вытворял черт знает что? Куда я попал? Хоть бы она сама от меня отвязалась!» – думал Дима, по дороге домой.

Глава 13

Дима откинулся в кресле, прикрыл глаза и сделал вид, что уснул. Ему хотелось одного, чтобы его оставили в покое, чтобы никто не приставал с разговорами. Перед последним днем соревнований он не спал почти всю ночь. Всё было из-за того, что накануне вечером не удалось дозвониться домой. На душе было неспокойно. Почти сразу после его отъезда состояние Леси ухудшилось. А теперь предательски молчали телефоны и дома, и у Лесиных родителей. Дозвонился домой Дима, когда до начала боя оставалось меньше часа. Он знал, что его уже ждет Михаил Андреевич, но решил рискнуть. Вряд ли последовало бы наказание страшнее, чем пара упреков в разгильдяйстве и необязательности.
– Па, это я, – у Димы от неприятного предчувствия заныло сердце, когда он услышал уставший голос отца. – Как дела? Как Леся?
– У нас… – отец запнулся. – Ты когда дома будешь?
– Что с Лесей? – кажутся, он уже всё понял. – Говори, что с ней!
– Она умерла… – голос отца дрогнул.
– Когда? – у Димы потемнело в глазах.
– Позавчера вечером. Вчера её похоронили…
– Я буду дома послезавтра, – как автомат, ответил Дима.
– Как ты?
– Всё нормально… наверное, ты был прав… больно…
Михаил Андреевич то ли сильно волновался, наверное, больше своих воспитанников, то ли решил отложить воспитательную беседу на потом. Он только внимательно посмотрел на Диму и поинтересовался:
– Ты когда-нибудь вовремя научишься приходить?
– Научусь, – как автомат ответил Дима.
– Где тебя носило?
– Ходил звонить домой.
– Погода там хорошая?
– Не спросил.
– Ладно, хватит байки травить, нужно собраться.
Как провел финальный бой, Дима не помнил. Почему-то в память врезалась реплика Михаила Андреевича во время перерыва между раундами:
– Димка, ты его только не убей. Кубинцы нам всё же братья.
Он ничего не ответил. Он даже не мог понять, что происходит, когда сначала в зале повисла мертвая тишина и рефери начал считать, потом зал взорвался, а рефери поднял его руку. Он не мог понять бурной радости окружающих, не мог понять, с чем его поздравляют, почему Михаил Андреевич его обнимает, как родного. Пришел в себя Дима, стоя на верхней ступеньке пьедестала, когда ему вручили золотую медаль, а симпатичная девушка с копной ярко-рыжих вьющихся волос подарила ему огромный букет цветов. Тогда глаза защипало и все предметы начали терять резкость. Глядя на эти волосы, он подумал о Лесе, и вдруг понял, что больше никогда не увидит её, что её больше нет, что это самый страшный день в его жизни. По щекам текли слезы и он не мог сдержать их. А со всех сторон была только буря оваций и для всего мира это были слезы счастья. Он не мог дождаться, когда всё это прекратится. Оказавшись у себя в номере, он упал на кровать и разрыдался. Он плакал горько и безутешно, как плачут дети. В номер вошел Михаил Андреевич и остановился возле кровати.
– Димка, что с тобой? – тронув его за плечо, спросил тренер. – Давай, успокаивайся. Всё уже прошло. Я такого боя, кажется, и не видел. Молодец! Давай, хватит плакать… Что тебе, кубинца жалко? Так с ним всё в порядке. Да что с тобой? – Михаил Андреевич забеспокоился. – Может, врача позвать?
– Не нужен мне врач… Леся умерла…
– Прости, – голос тренера дрогнул. – Хочешь один побыть?
– Да…
– Точно врач не нужен?
– Никто не нужен…
Диме действительно никто не был нужен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20