– Три миллиона! – И ни слова признательности, ни слова благодарности тому, кто доставил ей такое неслыханное богатство.
«Да, – подумал торговец колониальными товарами, глубоко опечаленный бесчувственностью своей жены, – госпожа Обертен, урожденная Аглая Ламберт, ничуть не изменилась. Кукла, алчная и равнодушная кукла».
Однако в эту минуту, словно услыхав мысли Феликса, мадам Обертен опомнилась и воскликнула:
– Друг мой!.. Мой милый Феликс! Ты лучший из мужей! Ах! Как я в тебе ошиблась!
«Дьявол! Вот тебе и раз», – подумал парижанин, смутившись.
– Дай расцелую тебя!
И, не выказывая ни малейшего отвращения, ни мгновения не колеблясь, она бросилась на шею мужу и дважды крепко поцеловала его синюю физиономию.
«Можно себе представить, как она отвернулась бы от меня, вернись я нищим! Вот уж истинно: все покупается!»
– Что же мы будем теперь делать? – спросила Аглая после запоздалого проявления чувств.
– Как можно скорее поедем в Париж вместе с моими друзьями.
– Твоими друзьями?
– Двое бравых моряков и мальчик. Они прошли со мной через все испытания. Этим благородным сердцам я обязан всем: и нашим состоянием, и собственной жизнью.
– Прекрасно! А что же в Париже?
– Продадим золото. Я разделю деньги между всеми нами. Будем жить на ренту note 433 Note433
Рента – регулярно получаемый доход с капитала, имущества или земли, не требующий от своих получателей деятельности предпринимателя.

с капитала, полученного таким скорым и таким опасным путем.
– Великолепно!
– Но ты ничего не рассказываешь о Марте… об отце, о маме, о твоих стариках.
– Все здоровы, спасибо! У малышки был коклюш, но теперь она выздоровела. Я два раза в день водила ее на процедуры. Она подросла, но по-прежнему очень медлительна, точно как ты, прости за откровенность.
– А обо мне она говорит?
– Она нервничает.
– Бедный ребенок!
– Ну, ладно! Так мы едем?
– Как? Прямо сразу, даже не отдохнув?
– И ты хочешь, чтобы я отдыхала! Ты меня плохо знаешь. Разве я когда-нибудь устаю?
– Есть поезд в девять тридцать две.
– Годится! Закрой ящик, а то я окосею, глядя на него. А что это за камешки там?
– Кварц попадается. Мы вынуждены были работать очень быстро, надо было торопиться. Некогда выбрасывать. А почему ты спрашиваешь?
– Потому что они ничего не стоят, а место занимают.
– Тут уж я ничего не могу поделать!
«Вот это аппетит! Ненасытная утроба! И это после того, как оказалась без су!» – отметил про себя Феликс.
Закрыв лицо платком и надвинув на глаза капюшон плаща, Синий человек почти бегом покинул отель «Фраскати», сел в экипаж, который окружными путями доставил его на вокзал, и ввалился в купе спального вагона.
Жан-Мари, Беник и Ивон тоже сели в этот состав, но предпочли купе, где можно было свободно разговаривать и не запрещалось курить.
Пассажирский поезд медленно, к великому неудовольствию нетерпеливой мадам Обертен, вразвалочку тронулся с места.
В Париж!
Чтобы кое-как скоротать время, бакалейщик рассказывал жене о невероятных приключениях, опасностях, неожиданных спасениях и, кажется, сумел заинтересовать ее.
Прибыв в Париж, они тут же отправились на улицу Ренар. Все магазины были закрыты. Перед глазами Феликса все еще стояли величественные картины бразильской природы: первозданные леса, исполинские деревья, божественные цветы и палящее солнце. Его физиономия приняла кислый вид. В этой клоаке note 434 Note434
Клоака – место, загрязненное нечистотами, скопище грязи.

Феликс провел худшие дни своей жизни.
Ящики затащили в квартиру. Моряки с грехом пополам устроились в комнатах, некогда принадлежавших служащим фирмы.
Обертен вынужден был извиниться, он уверил друзей, что это ненадолго. А потом, утомленный бессонной ночью и путешествием в поезде, крепко заснул.
На следующее утро он проснулся с трудом. Самочувствие было отвратительное. Все та же одышка, та же слабость. И увы! Прежняя синева.
Хлопнула дверь. Этот короткий и, как ему показалось, нервический звук заставил путешественника вздрогнуть. Мадам Обертен ушла рано утром и теперь вернулась, приведя с собой двух незнакомцев, аккуратно одетых и исключительно вежливых.
Последовало представление:
– Месье Лозьер, горный инженер… Месье Леви-Браун, банкир.
– Торговец золотом, – уточнил второй.
– Мой муж, месье Обертен.
Пока вновь прибывшие с ужасом вглядывались в лицо хозяина лавки, мадам Обертен продолжала тараторить:
– Сегодня утром я отправилась к месье Леви-Брауну и предложила ему купить наше золото по рыночному курсу…
– Это прекрасно, но…
– Все будет оплачено и оформлено как положено. Вексель, банковские бумаги…
– Но…
– Месье Леви-Браун хотел бы сначала увидеть золото, взять его на анализ, чтобы установить пробу. Этим займется месье Лозьер. Однако, господа, надеюсь, вы не станете возражать, если экспертиза будет проведена и в другом месте. Поймите, я должна быть уверена. Дела есть дела, не так ли?
Мужчины вежливо поклонились. Тем временем мадам Обертен дрожащей рукой принялась открывать первый ящик.
Инженер подошел, склонился над ним, зачерпнул горсть песка, мгновение изучал его и наконец, подняв глаза на присутствующих, спросил:
– Скажите, содержимое остальных ящиков такое же, как и этого?
– Абсолютно! – отвечал Феликс. – Да вы можете сами в этом убедиться.
Мадам Обертен открыла остальные три ящика. Вид у нее все еще был решительный и деловой, но тень беспокойства пробежала по лицу.
Инженер наугад зачерпнул пригоршню из каждого ящика, потер, едва ли не понюхал и покачал головой.
– Месье! Почему вы молчите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152