ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Его «друга» схватят, а он получит награду…
Робен не сомневался в происходящем ни минуты. Ему необходимо как можно скорее бежать куда глаза глядят, бежать словно дикому зверю, увеличивать расстояние между собой и преследователями, идти, пока есть силы, идти до полного изнеможения.
Вперед! Не заботясь больше о ногах, которые снова кровоточат от любого прикосновения колющих и режущих трав, он устремляется напрямик через лес, обходя большие группы деревьев, перепрыгивая через поваленные стволы, раздвигая завесы лиан, иногда пробираясь ползком среди бурелома.
Вперед! И не обращать внимания на близость свирепых хищников, на ядовитых змей в густой траве, на тучи насекомых, укусы которых порой смертельны, на топкие, бездонные воронки заболоченных участков, которые подкарауливают его в саванне… Все это грозные опасности для беглеца, но еще опаснее для него люди из Бонапарте.
Животные нападают не всегда, хищник не всегда безжалостен, потому что не всегда испытывает голод. И только человеческая ненависть постоянна.
Вперед! И плевать на ядовитые испарения, которые поднимаются от болот, удачно прозванных «саваном для европейцев»! Надо идти, прокладывать курс, как говорят моряки. Охотники за людьми появятся здесь не позже завтрашнего дня.
Француз двигался в полубредовом состоянии, но лихорадочное возбуждение придавало ему сил. Он несся, словно пришпоренный конь, смутно чувствуя и понимая, что рано или поздно свалится и уже больше, быть может, не встанет…
Упала ночная мгла, взошла луна, заливая мягким светом лес, который тотчас наполнился разнообразными звуками.
Робен, казалось, не слышал ничего. Он даже не заботился о том, чтобы расчищать дорогу, не замечал камней, не обращал внимания на шипы и колючки.
Вся его жизнь сосредоточилась на одной-единственной задаче: двигаться вперед.
Где он находился? В какую сторону направлялся? Он не имел о том ни малейшего представления.
Он бежал.
Это беспорядочное движение длилось всю ночь. Утреннее солнце уже рассеяло ночные тени, а изгнанник, обливаясь потом, не в силах отдышаться, с кровавой пеной на губах и глазами, готовыми выскочить из орбит, все еще продолжал безумный путь.
Но даже его могучая натура в конце концов не выдержала. Ему почудилось, что на его злосчастную голову навалился весь огромный зеленый свод. Потеряв равновесие от неодолимого головокружения, Робен споткнулся, зашатался и тяжело рухнул на землю.
* * *
Надзиратель Бенуа мучился ужасно. Его бедро, распоротое когтями хищника, сильно распухло под повязкой и чехлом, наложенными рукою каторжника.
Кровотечение остановилось, но без немедленной медицинской помощи раненый был обречен.
Его терзала лихорадка, ужасная гвианская лихорадка, которая приобретает самые разные формы, вспыхивает даже от ничтожной причины и скоро приводит к трагическому концу.
Укус ядовитого паука или фламандского муравья, несколько минут солнечного перегрева или, наоборот, слишком холодное купанье, длительная ходьба, нарушение режима, волдырь, вскочивший на ноге из-за тесной обуви, нарыв и еще Бог знает какие причины вполне достаточны для того, чтобы вызвать лихорадку.
Голова раскалывается от боли. Суставы вначале очень болезненны, потом теряют подвижность. Начинается бред, переходящий в полное и тяжелое беспамятство, нередко приводящее к смерти.
Бенуа все это хорошо знал, и его охватил страх. Затерянный в лесу, тяжело раненный, один-одинешенек, если не считать собаки, — было от чего потерять спокойствие человеку даже самой крутой закалки!
От жажды у него пересохло в горле, и, хотя в нескольких шагах призывно журчал ручей, он не мог до него дотащиться.
— Прощелыга!.. Слизняк! Мерзавец! Только подумать, что все это из-за него! — почем зря крыл он Робена. — И еще разыгрывает из себя важного господина… Он меня прощает! Сволочь! Ну, погоди… Попадешься ты мне, я тебе покажу прощение! Замолчи, Фаго! — крикнул он на собаку, храбро лаявшую на мертвого ягуара. — Боже, какая жажда! Пить!.. Воды! Пить!.. А эти трое скотов, которых я там оставил… Где они? Хоть бы хватило ума идти по моему следу…
Гнев, как видно, придал надзирателю сил. Изнемогая от жажды, он, цепляясь руками за траву и за корни, опираясь на локти и здоровое колено, умудрился проползти несколько метров.
— Наконец-то! — Бенуа с жадностью глотал воду. — Как это прекрасно — пить… Вроде заново родился… Может, я поправлюсь? Не хочу умирать! Мне надо выжить… Выжить и отплатить с лихвой. Еда у меня есть, слава Богу! И защищаться есть чем: моя сабля… Вот она, милая подруга инвалида! А где мой пистолет? Вот он. В порядке. Отлично! Жаль, что не могу развести огонь… Тысяча чертей! Боль такая, словно дюжина собак грызет мое бедро! Ладно, только бы в ране черви не завелись. Бенуа, мальчик мой, тебе предстоит тяжелая ночь! Дай Бог, чтобы эти дураки добрались до меня к утру… Стоп, а где же Фаго? Гнусное животное! Он меня бросил! Собаки неблагодарны, как люди!.. Солнце уже садится… Ночь будет хоть глаз выколи. Нет… луна. Как все нелепо… быть в таком положении одному…
Если ночи тянутся бесконечно для того, кто медленно вершит свой путь, то как же тягостны они для тех, кто страдает и ждет! Представьте себе больного, чей взор прикован к циферблату часов в мучительной надежде ускорить движение стрелок. И это длится всю ночь. Он отсчитывает минуту за минутой, следит за вращением большой стрелки, тогда как маленькая, кажется, совсем застыла на месте, и он не в силах уловить даже малейшее ее перемещение.
Перенесите эту пытку под развесистые тропические деревья, в тишину бездонного одиночества — и вы поймете страдания надзирателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204
Робен не сомневался в происходящем ни минуты. Ему необходимо как можно скорее бежать куда глаза глядят, бежать словно дикому зверю, увеличивать расстояние между собой и преследователями, идти, пока есть силы, идти до полного изнеможения.
Вперед! Не заботясь больше о ногах, которые снова кровоточат от любого прикосновения колющих и режущих трав, он устремляется напрямик через лес, обходя большие группы деревьев, перепрыгивая через поваленные стволы, раздвигая завесы лиан, иногда пробираясь ползком среди бурелома.
Вперед! И не обращать внимания на близость свирепых хищников, на ядовитых змей в густой траве, на тучи насекомых, укусы которых порой смертельны, на топкие, бездонные воронки заболоченных участков, которые подкарауливают его в саванне… Все это грозные опасности для беглеца, но еще опаснее для него люди из Бонапарте.
Животные нападают не всегда, хищник не всегда безжалостен, потому что не всегда испытывает голод. И только человеческая ненависть постоянна.
Вперед! И плевать на ядовитые испарения, которые поднимаются от болот, удачно прозванных «саваном для европейцев»! Надо идти, прокладывать курс, как говорят моряки. Охотники за людьми появятся здесь не позже завтрашнего дня.
Француз двигался в полубредовом состоянии, но лихорадочное возбуждение придавало ему сил. Он несся, словно пришпоренный конь, смутно чувствуя и понимая, что рано или поздно свалится и уже больше, быть может, не встанет…
Упала ночная мгла, взошла луна, заливая мягким светом лес, который тотчас наполнился разнообразными звуками.
Робен, казалось, не слышал ничего. Он даже не заботился о том, чтобы расчищать дорогу, не замечал камней, не обращал внимания на шипы и колючки.
Вся его жизнь сосредоточилась на одной-единственной задаче: двигаться вперед.
Где он находился? В какую сторону направлялся? Он не имел о том ни малейшего представления.
Он бежал.
Это беспорядочное движение длилось всю ночь. Утреннее солнце уже рассеяло ночные тени, а изгнанник, обливаясь потом, не в силах отдышаться, с кровавой пеной на губах и глазами, готовыми выскочить из орбит, все еще продолжал безумный путь.
Но даже его могучая натура в конце концов не выдержала. Ему почудилось, что на его злосчастную голову навалился весь огромный зеленый свод. Потеряв равновесие от неодолимого головокружения, Робен споткнулся, зашатался и тяжело рухнул на землю.
* * *
Надзиратель Бенуа мучился ужасно. Его бедро, распоротое когтями хищника, сильно распухло под повязкой и чехлом, наложенными рукою каторжника.
Кровотечение остановилось, но без немедленной медицинской помощи раненый был обречен.
Его терзала лихорадка, ужасная гвианская лихорадка, которая приобретает самые разные формы, вспыхивает даже от ничтожной причины и скоро приводит к трагическому концу.
Укус ядовитого паука или фламандского муравья, несколько минут солнечного перегрева или, наоборот, слишком холодное купанье, длительная ходьба, нарушение режима, волдырь, вскочивший на ноге из-за тесной обуви, нарыв и еще Бог знает какие причины вполне достаточны для того, чтобы вызвать лихорадку.
Голова раскалывается от боли. Суставы вначале очень болезненны, потом теряют подвижность. Начинается бред, переходящий в полное и тяжелое беспамятство, нередко приводящее к смерти.
Бенуа все это хорошо знал, и его охватил страх. Затерянный в лесу, тяжело раненный, один-одинешенек, если не считать собаки, — было от чего потерять спокойствие человеку даже самой крутой закалки!
От жажды у него пересохло в горле, и, хотя в нескольких шагах призывно журчал ручей, он не мог до него дотащиться.
— Прощелыга!.. Слизняк! Мерзавец! Только подумать, что все это из-за него! — почем зря крыл он Робена. — И еще разыгрывает из себя важного господина… Он меня прощает! Сволочь! Ну, погоди… Попадешься ты мне, я тебе покажу прощение! Замолчи, Фаго! — крикнул он на собаку, храбро лаявшую на мертвого ягуара. — Боже, какая жажда! Пить!.. Воды! Пить!.. А эти трое скотов, которых я там оставил… Где они? Хоть бы хватило ума идти по моему следу…
Гнев, как видно, придал надзирателю сил. Изнемогая от жажды, он, цепляясь руками за траву и за корни, опираясь на локти и здоровое колено, умудрился проползти несколько метров.
— Наконец-то! — Бенуа с жадностью глотал воду. — Как это прекрасно — пить… Вроде заново родился… Может, я поправлюсь? Не хочу умирать! Мне надо выжить… Выжить и отплатить с лихвой. Еда у меня есть, слава Богу! И защищаться есть чем: моя сабля… Вот она, милая подруга инвалида! А где мой пистолет? Вот он. В порядке. Отлично! Жаль, что не могу развести огонь… Тысяча чертей! Боль такая, словно дюжина собак грызет мое бедро! Ладно, только бы в ране черви не завелись. Бенуа, мальчик мой, тебе предстоит тяжелая ночь! Дай Бог, чтобы эти дураки добрались до меня к утру… Стоп, а где же Фаго? Гнусное животное! Он меня бросил! Собаки неблагодарны, как люди!.. Солнце уже садится… Ночь будет хоть глаз выколи. Нет… луна. Как все нелепо… быть в таком положении одному…
Если ночи тянутся бесконечно для того, кто медленно вершит свой путь, то как же тягостны они для тех, кто страдает и ждет! Представьте себе больного, чей взор прикован к циферблату часов в мучительной надежде ускорить движение стрелок. И это длится всю ночь. Он отсчитывает минуту за минутой, следит за вращением большой стрелки, тогда как маленькая, кажется, совсем застыла на месте, и он не в силах уловить даже малейшее ее перемещение.
Перенесите эту пытку под развесистые тропические деревья, в тишину бездонного одиночества — и вы поймете страдания надзирателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204