Да, да! Всего около двенадцати километров в час! Это скорость движения фиакра с не слишком быстроногой лошадкой! Корпуса катеров, сделанные из толстого листового железа, были тяжелы и неповоротливы. Носы катеров покрывали тройные листы железа для защиты их от осколков при взрывах, что делает эти суда трудноуправляемыми и по этой причине они глубоко зарывались носом в волну. Чтобы повысить маневренность катеров, адмирал приказал снять с бортов дополнительные листы железа и натянуть для маскировки черную ткань. И наконец нужно сказать, что катера слишком долго и верно служили французскому флоту. Поэтому неудивительно, что в походе изношенные двигатели производили такой адский шум и скрежет, что его было слышно издалека.
Короче говоря, жалкие суденышки совершенно не годились для выполнения опаснейшего задания, но другого способа избежать гибели многих десятков и сотен моряков адмирал Курбе не знал.
Катера взяли на борт по 1200 литров воды, то есть такой запас, который позволил бы им идти полным ходом в течение пяти часов, и запас угля для подогрева паровых котлов, а также по одной торпеде семьдесят восьмой модели, начиненной тринадцатью килограммами пироксилина. Торпеда подводилась к борту вражеского судна при помощи довольно длинного шеста.
На борту каждого катера могло разместиться десять человек команды, включая офицера.
Адмирал назначил начальником экспедиции господина Гурдона, и тот занял место на катере номер два, а господин Дюбок — на катере номер один. Матросы надели синие шинели и обычные флотские береты, офицеры — плащи с капюшонами. К счастью, все были снабжены спасательными поясами.
В восемь часов состоялся военный совет, а затем адмирал Курбе выдал своим подчиненным подробнейшие инструкции к их действиям, дабы исключить возможные осложнения. Как мы уже говорили, адмирал умел предвидеть все на свете, будучи человеком чрезвычайно опытным и осторожным.
Для неожиданной атаки он выбрал ночь с тринадцатого на четырнадцатое февраля, учитывая, что празднование Нового года в Китае приходится на пятнадцатое февраля, когда все китайцы отмечают свой любимый праздник тэт. Командир французской эскадры имел все основания предполагать, что это облегчит задачу французским смельчакам, так как накануне празднеств и увеселений противник обычно теряет бдительность.
В одиннадцать часов вечера команда тщательно проверила двигатели и паровые котлы. К счастью, все системы работали нормально. К половине двенадцатого оба катера и маленькое сторожевое судно, на котором находились господин Равель и лоцман Мюллер из Шанхая, были готовы к выходу в море. Наступила торжественная минута прощания. Офицеры с «Баяра» устремились к трапу, чтобы проводить своих друзей, идущих на верную смерть во имя родины. Они сознавали, что скорее всего не увидят больше отчаянных храбрецов, и все-таки страстно им завидовали.
Адмирал Курбе крепко пожал обоим офицерам руки, не сказав при этом ни слова, но от такого горячего рукопожатия сердца моряков забились сильнее. Затем офицеры спокойно спустились вниз по трапу, туда, где на волнах в полной темноте покачивались катера. На секунду смельчаки остановились и обменялись крепким мужским рукопожатием со словами:
— Мы можем рассчитывать друг на друга!
Море штормило, а температура воды едва-едва достигала четырех градусов выше нуля.
Матросы заняли свои места, последовала команда:
В императорском Китае Новый год отмечался по древнему национальному календарю. Торжества, посвященные смене дат, проходили в первое новолуние после вхождения солнца в небесное созвездие, тождественное нашему Водолею. В разные годы праздник приходился на различные дни григорианского календаря между 21 января и 19 февраля.
Тэт — вьетнамское название первого дня Нового года (точнее: тэт нгуен дан); древнее китайское название этого праздника — «ла»; новогодний день посвящался небесным богам и памяти предков.
— Полный вперед!
Заработали паровые котлы, засвистел пар, раздался скрежет двигателей… Благодарение Богу! Катера двинулись вперед!
Они долго шли в темноте, держась плотной группой. Во главе — сторожевой катер, тянувший на буксире шлюпку, а по обеим сторонам от нее — катера-торпедоносцы. Выкрашенные в серый цвет сторожевой катер и шлюпка оставались почти незаметны, но враги могли обнаружить два, к несчастью, черных торпедоносца. Это обстоятельство, конечно, увеличивало опасность отчаянно храброй, почти безумной экспедиции.
Море было неспокойно, волны становились все выше, ветер крепчал, качка усиливалась. Иногда быстрое течение разводило корабли в разные стороны, но, преодолев сопротивление волн, катера вновь сближались. Несмотря ни на что, они продвигались вперед по узкому проходу среди скалистых берегов, рискуя каждую минуту быть выброшенными на берег, сесть на мель, наскочить на риф или просто запутаться в водорослях винтами.
Долгое время им удавалось обходить все препятствия, но… Так и есть! Форштевень катера Гурдона застрял то ли в водорослях, то ли в вязкой тине, и суденышко внезапно остановилось. Приложив максимум усилий, воспользовавшись помощью вовремя подоспевшего Дюбока, моряки кое-как вырвались из плена. Машины заработали на полную мощность, и катера со страшным скрежетом двинулись вперед. При этом шум двигателей далеко разносился над морем и выдавал тайну присутствия торпедоносцев.
После трех с половиной часов пути наши смельчаки достигли наконец маленького островка, находящегося как раз при входе в бухту Шей-Пу. Они остановились здесь примерно на четверть часа, чтобы произвести последние приготовления.
1 2 3 4 5 6