В этот день прошли двенадцать километров, в предыдущие — суммарно тридцать восемь, всего — пятьдесят.
Почти полградуса! Еще немного — и будет достигнут восемьдесят седьмой градус тридцатая минута, до полюса останется два с половиной градуса.
Смогут ли путешественники преодолеть это расстояние?
ГЛАВА 6

Роковая неосторожность. — Тревожные последствия. — Болезнь машиниста Фрица. — Предрасположение. — Скорбут. — Грозное предсказание.
— Фриц, друг мой, не ешь снега, ради Христа!
— Ничего не могу с собой сделать, Геник.
— Разве ты не слышал, что говорит доктор? Еще скорбутом заболеешь.
— Я как помешанный. Во рту жарко, словно в раскаленной печи.
— Ты же знаешь, как болеют матросы от того, что снег ели. Десны у них кровоточат.
— Ах, Геник, как глотнешь снега, легче становится… Нет сил жажду терпеть! А доктор наверняка преувеличивает опасность. Ведь снег — это тоже вода, только похолоднее.
— Глупости ты говоришь, Фриц! А еще мужчина! И звание имеешь. Другим должен пример подавать.
— Ты, видно, не знаешь, что такое жажда, Геник…
— Я жажды не знаю? — вскричал боцман, оскорбленный до глубины души. -Я? Старый морской волк?! Да на всем флоте вряд ли сыщется матрос, столько раз умиравший от жажды!
— Я не про такую жажду говорю! Про болезненную, как при лихорадке. Ее невозможно терпеть, хочется прокусить кожу и пить собственную кровь… Или убить кого-нибудь, только бы глотнуть каплю…
— Возьми мою кровь, если хочешь… Мне не жалко… А еще лучше — мою порцию водки, только не делай глупостей.
— Нет, на это я ни за что не соглашусь, — возразил эльзасец, тронутый до глубины души.
— Пожалуйста, не отказывайся. Я на все готов для тебя… Опять ты за свое! — вскричал боцман, увидев, что Фриц с жадностью проглотил одну за другой две полные горсти снега.
— До чего здорово! — с восторгом заявил Фриц.
— Заболеешь! Это уж точно!
— Как может повредить снег! Такой вкусный!
— Делай как знаешь. Ты не ребенок. Отдашь концы — будешь сам виноват.
На полюсе жажда мучительнее, чем в Сахаре. Там совсем нет воды. А здесь везде снег! Как не поддаться искушению, не утолить жажду? Но за это приходится платить дорогой ценой. Во рту и горле появляется отек. Он нередко приводит к удушению. Дрожь бьет, как при лихорадке. Так случилось и с Фрицем. Он едва волочил непослушные ноги, лицо покраснело, глаза налились кровью, из запекшихся губ вырывались хрипы.
Сделав над собой усилие, он прошел еще с сотню шагов и едва не упал. Тянувший бечеву рядом с ним Геник обернулся к Бершу:
— Прикажите остановиться!
— А что случилось, Геник?
— Мой друг едва стоит на ногах.
— Стой! — скомандовал офицер.
Как раз в этот момент Фриц что-то пробормотал и упал на руки подхватившего его боцмана.
— Беги к доктору, Курапье! Живо! Одна нога здесь, другая там…
— Есть!
— Скажи, что машинист заболел и нуждается в помощи!
Матрос со всех ног помчался к лодке, которую тянул доктор, парижанин и Дюма, и сообщил о случившемся.
— Иду! — сказал Желен, схватил ящичек с медикаментами и обратился к коку: — Доложите капитану, что у нас появился первый больной.
Всегда спокойный врач не мог унять дрожь, когда увидел Фрица.
Губы у несчастного потрескались и почернели, на них запеклась кровь. Язык распух, как у тифозного, искаженное гримасой лицо приобрело землистый оттенок, глаза остекленели, по телу пробегали судороги, изо рта вырывались какие-то бессвязные звуки.
Капитан оставил шлюпку и поспешил к Герману, к которому питал особую симпатию. Взглянув на него, де Амбрие побледнел и с тревогой посмотрел на доктора. У того между бровями пролегла складка — признак сильного беспокойства. Он едва заметно пожал плечами и сказал:
— Прикажите, капитан, остановиться и поставить палатку.
— Сейчас распоряжусь.
За считанные минуты была поставлена палатка. Больного раздели, уложили в меховой мешок, по обеим сторонам от него поставили лампы. Он никак не мог согреться, и доктор велел растирать его не снегом, а шерстяным поясом. Это делали Дюма и Плюмован.
Вдруг больной вскрикнул.
Врач наклонился и увидел, что нога, которую растирали, слегка распухла в ступне и в колене.
— Может, хватит? — спросил Дюма.
— Продолжайте, только не сильно, — отвечал Желен и обратился к де Амбрие: — Выйдемте на минутку, капитан.
— С удовольствием, — ответил де Амбрие, догадываясь, что доктор хочет сообщить что-то важное.
— Что скажете? — спросил капитан, когда оба покинули палатку.
— Знаете, что означает эта опухоль?
— Суставной ревматизм?
— Хорошо, если бы только это!
— Не пугайте меня!
— Вы должны знать всю правду, какой бы она ни была. У Фрица скорбут.
— Скорбут! .. Значит, принятые меры не помогли?!
— Увы!
— Это ужасно! .. Что будет с остальными матросами! .. Ведь они могут заразиться! ..
— Дело плохо, но поправимо.
— Фриц выздоровеет?
— Пока человек жив, жива и надежда, — уклончиво ответил доктор.
—Скорбут не заразен в том смысле, что он не передается контактным путем, как, например, холера или тиф. Все зависит от организма: кто предрасположен, заболеет. Еще влияют холод, сырость, недоедание… Фриц чересчур эмоционален, неудивительно, что он стал первой жертвой.
— Но вылечить его можно?
— Сделаю все, что в моих силах… Во всяком случае. больной надолго вышел из строя. Его придется везти на санях. Пойдемте посмотрим, как он себя чувствует.
ГЛАВА 7

Волнение. — Глазная болезнь. — Еще одна жертва скорбута. — Предрасположенный Ник. — Снежная буря. — Важные изменения. — Новая цепь холмов. — Угрожающий горизонт.
Согретый теплом близко поставленных ламп и интенсивным массированием, машинист наконец пришел в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64