Теперь у Анны постоянно кружилась голова, каждый кусок буквально застревал в горле и тут же просился обратно, и над всем преобладала застарелая гнетущая усталость. Она с трудом передвигала ноги и все же заставляла себя танцевать каждый день по шестнадцать – восемнадцать часов кряду. Каждый вечер казался ей последним, она ложилась спать с мрачным предчувствием, что больше никогда не проснется. И когда ночью она просыпалась от приступа тошноты и не имела сил даже на то, чтобы подняться и пододвинуть к себе таз, ей все чаще приходило в голову, что Николай был прав. Наверное, в конце концов балет действительно станет причиной ее безвременной смерти.Прошло еще пять дней, когда Анна не сумела заставить себя подняться с кровати. Ей было слишком плохо и совершенно все равно, что скажет мадам Маркова и каких врачей она станет звать. Анна желала одного: чтобы ее не беспокоили и дали спокойно умереть. Жаль, конечно, что перед смертью ей вряд ли позволят попрощаться с Николаем. Интересно, от кого он узнает о том, что ее больше нет?Она не знала, сколько пролежала вот так, в полубессознательном состоянии. При каждой попытке приподнять отяжелевшие веки комната начинала медленно вращаться перед глазами, и в какой-то миг ей показалось, что она задремала и видит во сне, будто он стоит рядом с кроватью. Угасавшее сознание твердило, что этого не может быть. По-видимому, она попросту бредит, как тогда, во время лихорадки от гриппа. Она даже слышала его речь: Николай звал ее по имени и что-то говорил, а потом обратился к мадам Марковой. Кажется, он возмущался, почему за ним не послали раньше.– Она сама не захотела приглашать вас, – отвечал призрак мадам Марковой.И тогда Анна попыталась сфокусировать взгляд: пусть к ней явился всего лишь фантом, плод больного воображения, но он так похож на ее Николая! Вот он берет ее за руку и считает пульс, а потом наклоняется к самому лицу и с тревогой спрашивает, слышит ли она его.Все, на что у нее хватило сил, был слабый, едва заметный кивок.– Нам следует немедленно отвезти ее в больницу, – произнес фантом очень четко. Но зачем, разве у нее снова лихорадка?Доктор и сам пока не разобрался, что с ней такое. Ясно было одно: Анна болела давно, и болела тяжко, отчего совершенно утратила аппетит и вот уже много дней почти ничего не ела и не пила. И теперь оказалась на грани гибели от истощения. Николай не мог смотреть на нее без слез.– Вы, мадам, извели ее непосильным трудом! – воскликнул он с тихой яростью. – И если она умрет, вам придется сполна ответить за это и передо мной, и перед государем императором! – добавил доктор, насилу сдерживаясь.И пока Анна осмысливала то, что он говорил, до нее дошло, что это вовсе не сон, а настоящий, живой человек. Это действительно был Николай.– Николай?.. – слабо вымолвила Анна, а он ласково взял ее за руку и зашептал, наклонившись пониже:– Не надо разговаривать, любимая, успокойся. Все в порядке, я уже здесь. – Он выпрямился над ее кроватью и заговорил с кем-то о больнице и санитарной карете, а у Анны никак не хватало сил, чтобы его переубедить.Она вовсе не желала, чтобы из-за нее поднималась такая суматоха. Зачем так суетиться, пусть ей позволят спокойно дождаться смерти у себя в постели, а он посидит рядом и подержит ее за руку.Николай выставил всех из комнаты и стал осматривать ее, с тоской прикасаясь к этому миниатюрному, желанному телу. За те два месяца, что прошли со времени их последней встречи, его чувства нисколько не изменились. Он любил ее больше прежнего, но не мог пока вызволить из балетной школы, так же как не мог и сам освободиться от уз, приковавших его к Мери. Николаю, как и Анне, все чаще приходила в голову ужасная мысль: а что, если им так и не удастся добиться своего?– Что с тобой было? Анна, ты можешь говорить?– Не знаю… меня все время тошнит… – невнятно пробормотала она, то проваливаясь в тяжелое забытье, то снова возвращаясь в реальность, к головокружению и приступам рвоты. Правда, ее желудок давно уже был совершенно пуст. И в последние несколько дней во время сухих, судорожных позывов она не могла выжать из себя ни капли. Ей было проще вообще отказаться от питья и еды – все равно организм тут же отторгал любую пищу. Но при этом она продолжала танцевать не меньше шестнадцати часов в день, пока тело не отказалось повиноваться окончательно.– Анна, поговори со мной. – Настойчивый голос Николая снова вырвал ее из беспамятства. Доктор испугался, что она вот-вот впадет в кому, вызванную истощением, обезвоживанием и усталостью. Нечеловеческая нагрузка, возложенная на нее мадам Марковой, оказалась воистину убийственной: изможденное тело не выдержало ее и взбунтовалось, отказываясь принимать и воду, и еду для поддержания сил. – Что ты сейчас чувствуешь? Как давно это началось? – Николая охватывала паника.Мадам Маркова стояла у дверей и ждала, что он скажет: нужно ли везти Анну в больницу и вызвать санитарную карету? Доктор и сам не знал, как поступить, однако состояние Анны казалось ему все более угрожающим.– Когда это началось? – снова спросил он. В их последнюю встречу Анна выглядела не так плохо, хотя было ясно, что ей нездоровится. Она даже пожаловалась Николаю, что ей как-то не по себе.– Месяц… или два… – прошелестели бледные губы.– И все это время тебя тошнило?.. – ужаснулся Николай.Сколько же времени она голодала и не смела в этом признаться?! И как только она до сих пор жива? Слава Богу, что мадам Маркова наконец соблаговолила за ним послать! Она слишком хорошо помнила о том, что Анна знакома с самим государем, и побоялась оставить все как есть. И к тому же, несмотря на гнев и мстительность, в глубине души мадам Маркова по-прежнему считала Анну своей любимой ученицей и не могла не тревожиться за ее жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63