— Он был недоволен.— Может быть, он был рассержен?Поколебавшись, она кивнула:— Да.— Он вам как-нибудь угрожал?— Да, но скорее всего не всерьез.— Так. А когда ваш сын был похищен? Он таки докажет, что она безнадежно глупа. А может быть, и что-нибудь похуже.— На следующий день.— Вам не кажется, что между угрозами мистера Делони и исчезновением вашего сына есть связь?— Не могу сказать.Палмер мгновенно сменил направление атаки:— Случалось ли вам целовать мистера Делони после развода? — Поколебавшись секунду, Мариэлла кивнула. — Пожалуйста, отвечайте на вопрос.— Да.— Когда это произошло?— Когда мы встретились в церкви. Мы не виделись почти семь лет, вот он и поцеловал меня.— Скажите, это был дружеский поцелуй в щеку или же страстные лобзания в губы, как в кино?В зале зашушукались, но Мариэлла даже не улыбнулась. А Джон Тейлор знал, откуда взялся этот вопрос. Безусловно, Палмер побеседовал с шофером и внимательно выслушал его излюбленную версию насчет «любовника».— Он поцеловал меня в губы.— Вы посещали его в тюрьме?— Да, один раз.— Миссис Паттерсон, вы по-прежнему любите мистера Делони?Вот и все. Теперь все, что бы она ни сказала, становится заведомо бессмысленным.Она опять заколебалась, потом решительно тряхнула головой:— Не думаю.— А вы полагаете, что вашего ребенка похитил мистер Делони?— Не знаю. Возможно. Точно не могу сказать.— Как бы то ни было, вы ощущаете свою ответственность за случившееся?— Не знаю…Голос ее задрожал и сорвался. Многие из присутствующих в зале вспомнили в эту минуту заключение швейцарского врача: в моменты серьезных стрессов ее душевное здоровье может оказаться в опасности. Палмер добился своего. Он ее бесповоротно дискредитировал. Казалось, она ни в чем не была уверена: ни в вине Чарльза Делони, ни в своей собственной. В зале суда стояла женщина, несколько раз покушавшаяся на самоубийство, страдающая головными болями и, возможно, погубившая когда-то своего первенца. Если теперь защита захочет получить от нее какие-либо благоприятные для Чарльза показания, они не будут приняты в расчет. К этому и стремился Палмер. Джон Тейлор понял, кто помог прокурору привести в исполнение этот план. Малкольм. И самому Тейлору стало стыдно за то, что он наводил справки о прошлом Мариэллы. Впрочем, добытые им сведения не могли причинить ей вреда.— Спасибо, миссис Паттерсон, — холодно проговорил Палмер и обратился к Тому Армуру:— Приступайте к допросу.— Ваша честь, защита предпочитает вызвать миссис Паттерсон в качестве свидетеля позднее. Он рассчитывал, что по истечении некоторого времени впечатление сгладится, и прежде всего сама Мариэлла успокоится. Сейчас она сошла со свидетельского места бледная как смерть. Чарльз старался поймать ее взор, но ей было слишком плохо. Она даже не взглянула в его сторону. Судья объявил перерыв до двух часов.Мариэлла вышла из зала суда в сопровождении Малкольма и агентов ФБР, но на нее немедленно накинулись репортеры. Они буквально цеплялись за ее платье и выкрикивали свои вопросы прямо ей в лицо, а она тщетно старалась отделаться от них.— Расскажите про лечение в клинике… Кстати, о самоубийстве… Ваш малыш… Расскажите нам обо всем… Смелее, Мариэлла, как на духу!Они уже сидели в машине, а голоса журналистов еще звенели у нее в ушах. Джон Тейлор с каменным лицом смотрел в окно. Только Малкольм решился заговорить с ней, и таких слов она от него не ожидала:— Это было мерзко.Она благодарно посмотрела на него, считая, что он имеет в виду безжалостные вопросы Палмера, но по его лицу поняла, что ошиблась. Он испытывал омерзение от того, что услышал о ее прошлой жизни. Глаза Мариэллы наполнились слезами. Малкольм ничего не говорил до самого дома. Только когда они разделись и прошли в библиотеку, она спросила мужа, что он имел в виду в машине. Он посмотрел на нее с презрением:— Мариэлла, как же можно?— Как можно что? Говорить правду? А что мне еще оставалось? Он и так все знал. Ты же видел письма от врачей.— Боже… Эти самоубийства… головные боли… два года в клинике для душевнобольных…— В декабре я тебе все рассказала.— Тогда это звучало совершенно иначе. Он смотрел на нее и кривил рот, и ей вдруг стало противно. Она-то думала, что знает этого человека, который сейчас стоит перед ней. Она взбежала наверх и заперлась в спальне. Через несколько минут под дверь ей просунули лист бумаги, на котором были написаны два слова: «Позвони врачу». Сначала она подумала, что готовится что-то нехорошее, но потом узнала почерк Джона Тейлора и удивилась: зачем это ему понадобилось, чтобы она звонила врачу? И вдруг поняла. Нет, она не смогла бы разумно ответить, но где-то в глубине души что-то ей стало ясно. Она нашарила записную книжку, сняла трубку и заказала разговор. В Вилларе было девять часов вечера, но она знала, что застанет главного врача на месте, так как он жил при больнице. Он действительно взял трубку и очень удивился, когда понял, кто ему звонит.— Как у вас дела?Она хотела рассказать ему про похищение сына, но он в общих чертах уже знал и даже сказал, что ему самому уже пришлось отвечать на вопросы. Она умолчала о роковой роли, которую на суде сыграла его телеграмма, потому что знала, как расстроится доктор, если узнает, что его слова были обращены ей во зло. Когда-то этот доктор спас ее.— С вами все в порядке? — с глубоким участием спросил он.— Как будто да.— А как мигрени?— Было значительно лучше. Правда, не сейчас.Вы понимаете, как измучила меня эта неизвестность. А Малкольм, мой муж… Мне пришлось рассказать ему про Чарльза, про клинику. Перед свадьбой он не интересовался моим прошлым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94