Глава 11 На следующий день они проснулись на рассвете по сигналу трубы и встали в очередь к одной из одиннадцати полевых кухонь. Они уже получили цветные опознавательные карточки.Есть приходилось по очереди, и еда выглядела как угодно, только не аппетитно. Завтрак включал жидкую кашу, фрукты, яичный порошок и зачерствелые булочки — судя по твердости, их испекли еще на Новый год. Еду лишь с натяжкой можно было назвать съедобной, кормили в основном крупами. После завтрака, прогулявшись по лагерю, они увидели, что множество людей занимается тем же самым, что делали они предыдущей ночью, — убирают навоз, сидят на чемоданах, набивают мешки соломой, стараются отыскать в толпе знакомые лица. Здесь и вправду оказалось несколько знакомых — преподаватели, с которыми некогда работал Так, подруги Рэйко. Кен с облегчением обнаружил, что конюшня, отведенная семье Пегги, находится за углом. Встреча даже с малознакомыми людьми теперь многое Значила для них. Салли увидела двух девочек из своей прежней школы и пришла в восторг. А малышка Тами болтала со всеми подряд, быстро знакомясь с детьми.Атмосфера решимости чувствовалась повсюду — люди пытались как можно лучше устроиться на новом месте, женщина в соседнем ряду конюшен уже разбивала садик.— Надеюсь, так долго мы здесь не задержимся, — нервно заметила Рэйко. Они по-прежнему ничего не знали о предстоящем переселении, но Рэйко была невыносима мысль о том, чтобы посадить здесь что-нибудь, пустить корни. Речь шла лишь о выживании.Днем она отправилась в лазарет, и результаты осмотра ее не порадовали. В лазарет уже попало немало больных — главным образом с болями в желудке и дизентерией. Две сестры сказали Рэйко, что с местной пищей надо быть поосторожнее: много испорченных продуктов, а вода слишком загрязнена. Возвращаясь к себе, Рэйко делилась новостью с остальными. На следующее утро она обещала помочь сестрам в лазарете.К полудню пол в конюшне почти высох. Кен и Хироко застелили его соломой, а затем внесли внутрь матрасы и чемоданы. Несмотря на чистоту, в конюшне по-прежнему пахло лошадьми.Когда они заканчивали вносить вещи, появился Питер, и Хироко просияла. Питер сообщил Таку последние новости из университета, привез детям шоколад, печенье и фрукты.Он не знал, пропустят ли его в лагерь со всеми припасами, и потому постарался не вызвать раздражения у охранников. Тами сразу схватила шоколадку, а Салли взяла яблоко и поблагодарила.Некоторое время Питер провел с детьми, и Хироко осталась с ним в конюшне, когда остальные ушли обедать. Она сказала, что не голодна, и перекусила шоколадом и печеньем. Сидя рядом с ней, Питер никак не мог поверить, что целым семьям придется жить в страшной тесноте, в конурах, где прежде помещалось по одной лошади. На большее было нечего рассчитывать. Все японские семьи штата согнали на такие же сборные пункты в ожидании переселения.— Ну как? Сегодня все было в порядке? — с тревогой спросил он, когда остальные ушли. Такео выглядел совсем измученным, но Рэйко немного оживилась, а дети, похоже, уже привыкли к новому месту. Тами почти не плакала, Салли радовалась встрече с подружками, а Кен перестал злиться.— У нас все хорошо, — спокойно отозвалась Хироко, и Питер крепко сжал ее ладонь. Ему самому было непривычно остаться без друзей. Проезжая мимо дома Танака, он был потрясен, увидев незнакомых людей и чужую собаку. Новые владельцы уже перебрались в дом; Питеру они казались непрошеными гостями, и он поспешил поскорее проехать мимо.— Не знаю, что мне делать без тебя, — произнес он, глядя в сочувствующие глаза Хироко. — Я буду постоянно приезжать сюда. Если бы мне позволили остаться с тобой! Это единственное место, где мне теперь хочется быть.Хироко с радостью выслушала это, но сочла, что Питер несправедлив к себе. Ему было не место в лагере, и его присутствие только усилит муки семьи. Через семь недель ему предстояло уйти в армию. Но Хироко так и не могла набраться смелости и попросить его больше не приезжать.— Я рада, — честно ответила она. Она нуждалась в нем, весь день с тревогой ждала его приезда, жила каждой драгоценной минутой их встречи. Постепенно успокоившись, Хироко рассказала Питеру обо всем, что они повидали за день даже о том, что женщина по соседству собралась устроить садик.— Слава Богу, заставить этих людей пасть духом непросто, — заметил Питер, оглядываясь. Японцы чистили конюшни, приводили в порядок территорию перед ними, отмывали стены и белили их. Отдыхая от работы, мужчины играли в карты или в го — японские шашки, пожилые женщины болтали и вязали, вокруг них играли дети. Несмотря на трудные обстоятельства, в лагере установилась атмосфера надежды и товарищества, Питер ощутил ее даже на краткое время пребывания здесь. Ни от кого он не слышал жалоб, чаще раздавались шутки и смех, и только пожилые мужчины еще не оправились от горя. Они оказались не в состоянии защитить семью от беды. Юноши и мужчины помоложе пылали гневом, как Кендзи. Но в большинстве своем люди просто пытались выжить.Хироко улыбнулась, наблюдая за Питером, — он стал ее жизнью, особенно после того, как была потеряна связь с родителями. Хироко отчаянно скучала по семье, ей хотелось услышать, что у родителей все хорошо. Она знала только, что Юдзи служит в военно-воздушных войсках. Хироко понимала, что оставаться в неведении придется до конца войны. Часто думая о родителях и брате, она молилась за них. Она даже не знала, сможет ли поддерживать связь с Питером, когда он уйдет в армию. Питер пообещал писать, и Хироко надеялась, что ей удастся получать его письма, и наоборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103