– Мой маленький ангел.
Они обе улыбнулись. День выдался очень длинным.
– Почему бы тебе не позволить мне приготовить обед сегодня, Челла?
Но старая служанка и слушать не хотела об этом. Она уже готовила в духовке цыплят, а на плите подходило тесто. На столе лежал свежий лук, принесенный с огорода, морковь, немного базилика и томатов, которые Марчелла начала выращивать совсем недавно. Обед удался на славу. Сирина с трудом сопротивлялась одолевавшему ее сну, помогая убирать со стола и настаивая на том, чтобы Марчелла легла спать – та была слишком стара, чтобы работать так много.
– И сегодня я приготовлю для тебя теплое молоко с сахаром. Это приказ! – скомандовала Сирина, с улыбкой глядя на старую женщину, приютившую ее несколько дней назад.
Марчелла склонила голову.
– Ах, принцесса… ты так великодушна…
Зеленые глаза девушки гневно блеснули, сделав шаг назад, она гордо вскинула голову.
– Прекрати эти штучки, Марчелла!
– Прости.
Сегодня старой служанке не хотелось спорить. Она слишком устала, все тело болело. Уже давно ей не приходилось так много работать. Несмотря на то что Сирина взяла на себя большую часть работы, вся эта суета вымотала ее окончательно. Марчеллу мучило сознание, что она почти все спихнула на Сирину. Сначала она пыталась удержать ее, нашептывая украдкой: «Принцесса…» Однако Сирина сердито цыкнула на нее и принялась выполнять свои обязанности.
– Давай-ка ложись спать, Челла. Через минуту я принесу тебе теплого молока.
Зевнув, Марчелла встала и, шаркая ногами, направилась к себе, но, что-то вспомнив, нахмурила брови и остановилась в дверях.
– Нужно еще подняться наверх…
– Зачем?
– Закрыть комнаты. Не знаю, смогут ли они сделать это как следует. Хочу проверить входную дверь, прежде чем отправиться спать. К тому же меня просили следить, чтобы свет везде был погашен.
– Я поднимусь и все сделаю сама.
После секундного колебания Марчелла согласилась. Она слишком устала, чтобы спорить, к тому же Сирина вполне могла сделать все это сама.
– Хорошо, но только сегодня.
– Да, мэм!
Налив молоко в чашку, Сирина отправилась за сахаром. Несколькими минутами позже она появилась в дверях крохотной спальни Марчеллы, однако чуть слышное похрапывание, доносившееся с кровати, красноречиво свидетельствовало, что она опоздала. Улыбнувшись, Сирина неторопливо вернулась на кухню, села за стол и не спеша выпила молоко. Затем вымыла чашку с блюдцем, вытерла насухо и поставила на полку. Потом открыла дверь и по черной лестнице медленно начала подниматься вверх.
В главном холле все было в порядке. Огромный рояль стоял на своем месте, как десятки лет до этого, люстра светила так же ярко, как и тогда, когда были живы родители Сирины. Непроизвольно она подняла к ней голову, улыбаясь сама себе, вспоминая, как любовалась ею, будучи еще совсем маленькой. Эта люстра была одной из главных достопримечательностей званых вечеров, которые устраивали родители. Сирина останавливалась на округлых мраморных ступенях лестницы и смотрела на мужчин, облаченных в смокинги, на женщин в блестящих вечерних туалетах, шествовавших через холл в сад, усыпанных бликами, отбрасываемыми хрустальной люстрой. Там, в саду, они стояли у фонтана и пили шампанское. Иногда она устраивалась в ночной рубашке как раз за изгибом лестницы, подглядывая за ними, и сейчас, вспоминая об этом, Сирина поднималась по ступеням и улыбалась. Теперь, когда все ее близкие ушли из жизни, она вновь здесь, в этом доме, и от этого в ней пробуждалось странное чувство. Воспоминания в одно и то же время и радовали, и бросали в озноб. Они переполняли ее желаниями и сожалениями. Так она поднялась на второй этаж и медленно двинулась по коридору. И тут на нее неожиданно накатила тоска, ей неудержимо захотелось зайти в свою комнату, посидеть на своей кровати, посмотреть из своего окна на сад, просто заглянуть в нее, побыть там и вновь ощутить себя частью своей комнаты. Рука машинально сняла запылившийся платок с головы, и золотистые волосы, получив свободу, рассыпались по плечам. Жест этот, конечно же, отличался оттого, каким она снимала шляпку – атрибут школьной формы, каждый день возвращаясь домой и взбегая вверх по лестнице в свою комнату. Она остановилась в дверях, комната была наполовину пуста. Теперь здесь стояли стол, книжный шкаф, несколько полок, несколько стульев… ничего из знакомой мебели, ничего из принадлежавших ей вещей. Все давным-давно исчезло.
Сирина решительно подошла к окну. Фонтан… сад… огромная ива – все осталось точно таким, как раньше. Она вспомнила, как стояла именно на этом самом месте, прижавшись к стеклу, слегка запотевавшему от дыхания, не желая делать уроки и мечтая удрать во двор поиграть. Если сейчас закрыть глаза, то можно услышать их всех: отца, мать, их друзей и гостей, смеющихся, беседующих, прогуливающихся, играющих в крокет или же сплетничающих о своих римских знакомых… Она видела себя среди них в роскошном голубом костюме… или шелковом платье… или в огромной прекрасной шляпе… может быть, с несколькими свежесрезанными розами в руках…
– Кто ты? – неожиданно услышала Сирина у себя за спиной. Вскрикнув, она, словно защищаясь, вскинула руки и в ужасе отпрыгнула, быстро повернувшись и опершись о стену обеими руками. Все, что она успела рассмотреть в темноте, – это силуэт мужчины. В комнате по-прежнему было темно, свет в коридоре горел неярко, и проку от него было мало. Но вот мужчина шагнул вперед, она увидела знаки различия, блеснувшие на его мундире. Он был в форме, и Сирина вспомнила, как днем Чарли говорил что-то насчет того, что майор будет сидеть за своим столом еще до наступления полуночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26