Туда поставили еще пять походных коек. Но что делать, все терпят.
Все понимали, что должны радоваться уже тому, что вообще попали на этот корабль и теперь плывут домой.
— Но, по правде сказать, я в своей каюте вообще не сплю.
Лиана вспомнила, как после ссоры с женой он перебрался в дополнительную каюту.
— Я вижу, вы всегда так поступаете.
— Только во время трансатлантических рейсов. — Он усмехнулся, и они оба рассмеялись. — На этот раз капитан показал мне отличное уединенное местечко под мостиком. Там для меня натянули гамак Никто туда не заходил, ветер дует, а стоит мне открыть глаза, и я вижу звезды… просто божественно…
Видно было, что это доставляет ему удовольствие. А ведь он очень богат. И тем не менее он не разучился находить удовольствие в самых простых вещах — гамак под звездами, костюм с чужого плеча, когда его собственный багаж утонул. Он был милым и добродушным человеком, легким в общении, без претензий. В этом он очень походил на Лиану. Эти двое людей были обладателями двух самых больших личных состояний в США. Но, глядя на них, никому и в голову бы не пришло такое. Ник одет в чужую морскую форму, она — в серых фланелевых брюках свободного покроя и старом свитере, ее волосы развевались по ветру, и, кроме узкого обручального колечка, на ней сейчас не было никаких украшений. Оба чувствовали себя совершенно свободно и легко. Другие пассажиры, наверное, немало бы удивились, узнай они, кто такой Ник. Они, пожалуй, удивились бы еще больше, если бы узнали, что за Лианой стоит компания «Пароходство Крокетта». Как и Ник, Лиана не любила важничать. И это было существенной частью ее внутренней красоты. Ник взглянул на нее:
— Может быть, принести вам чашечку кофе или чего-нибудь спиртного?
— Спасибо, мне и так хорошо Скоро я пойду к себе. Иначе дети вообще не заснут, а будут болтать между собой. Там так жарко, трудно заснуть.
— Хотите, я попрошу, чтобы им тоже натянули гамак в моем прибежище? Два гамака там не поместятся, но они могут спать вдвоем. А у вас в каюте тогда станет посвободнее.
Это было очень мило с его стороны, и Лиана улыбнулась.
— Но тогда вам будет не до сна. Они же будут вас всю ночь развлекать своими шуточками и вопросами.
— Вот и хорошо.
И Лиана сразу же поверила, что он действительно ничего не будет иметь против. Но все-таки дети должны быть при ней. Чуть позже она пожелала ему доброй ночи. Возвращаясь в каюту, она думала, как все-таки хорошо, что они встретились, снова пересекая Атлантику. Перед сном она помыла голову. Она уже трижды мылась, пытаясь избавиться от запаха тухлой рыбы, который преследовал ее после поездки в рыбацкой лодке. Вот это была настоящая мука. Раздеваясь, она улыбнулась — способность видеть во всем смешную сторону помогала ей сдерживаться и не рыдать беспрерывно по Арману. Стоило ей только вспомнить о нем, как глаза тут же наполнялись слезами. Она боролась с этими мыслями как могла, теперь, когда мыла голову над крошечной раковиной и вытирала полотенцем. Все это она проделывала в полной темноте, а когда вернулась в каюту, велела девочкам немедленно замолчать. И вот стало тихо — они уснули.
Но стоило Лиане лечь в постель и натянуть на себя одеяло, как внезапно воздух прорезал ужасающий, неземной воющий звук. Лиана резко села на постели, стараясь вспомнить, что это означает. Пожар? Воздушная тревога? Корабль тонет? В полуоглушенном состоянии со скоростью, которой Лиана сама от себя не ожидала, она выпрыгнула из постели, схватила спасательные жилеты, растолкала детей.
— Давайте, девочки, давайте, быстро…
Сначала она надела жилет Элизабет. Несмотря на шум, та проснулась только наполовину. Потом Лиана схватила Мари-Анж, помогла той надеть жилет и вывела дочерей за дверь — в ночных рубашках, спасательных жилетах и туфлях. После этого она начала сражаться со своим собственным жилетом, стараясь натянуть его поверх ночной рубашки. В темноте она даже не стала искать туфли — какое теперь это имело значение. Они влились в толпу испуганно выбегавших в коридор. Многие еще не успели заснуть, но некоторые казались такими же сонными, как девочки. Голоса, вопросы, крики сливались в общую какофонию. Кто-то не мог надеть жилет. Однородной массой выбрались на палубу и там увидели причину тревоги. На горизонте горел корабль. Издали трудно было определить его размеры. Больше всего он походил на огненный шар Среди пассажиров появились матросы, объясняя по-французски, что это судно из Галифакса с войсками на борту, которое два дня назад было атаковано немецкой подлодкой. На «Довиле» только что получили послание, которое передавали со спасательной шлюпки. Передатчик уже стал слишком слабым, и на большом расстоянии его бы просто не услышали. Корабль горел уже два дня, а на нем было свыше четырех тысяч солдат, которые плыли в Англию.
В тишине летней ночи это сообщение и вид горящего корабля ужасали. Если раньше дул легкий бриз, то теперь не было и его. Создавалось впечатление, что их корабль подплывает к аду. Взгляды всех были прикованы к преисподней впереди.
На мостик вышел капитан с рупором в руках и обратился ко всем по-английски. Он знал, что большинство пассажиров американцы, и ему было необходимо, чтобы его поняли все.
— Все, кто получил медицинскую подготовку… имеет опыт ухода за ранеными… оказания первой помощи, вообще имеет какие-то познания в медицине, — нам нужна сейчас ваша помощь. Мы не знаем, сколько человек с «Королевы Виктории» остались в живых. Мне известно, что на корабле есть два врача, прошу вас выйти вперед… мы подберем столько людей, сколько удастся спасти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129