— Девочки, наверное, рады, что поплывут на корабле?
Лиана кивнула.
— Очень.
— А я еще больше. Его называют «Корабль света». — Он увидел, что она опять улыбается. — Думаешь, глупо так мечтать о путешествии?
— Нет, я думаю, что ты у меня замечательный и что я тебя люблю.
Он ласково погладил ее руку.
— Лиана. Я самый счастливый человек на свете.
Глава вторая
Длинный черный «ситроен», доставленный в прошлом году из Парижа, подкатил к подъезду Белого дома, выходящему на Пенсильвания-авеню, и из него вышла Лиана. На ней был черный шелковый костюм, свободный сверху и узкий в талии, и белая блуза из органди с подкладкой из тончайшего белого шелка. Этот костюм Арман купил ей в Париже у Жана Пату, и он очень шел ей. В Париже Арман всегда выбирал подарки для Лианы у Пату — они сидели на фигуре так, будто сшиты были специально для нее. Высокая, стройная, с красивыми белокурыми волосами, Лиана была похожа на первоклассную фотомодель. Ее сопровождал Арман в смокинге. Сегодняшний визит был неофициальным, и он обошелся без белого галстука.
У входа их встречали два лакея и горничная, готовые принять у дам накидки и проводить гостей наверх, в столовую Рузвельтов Тут же стоял караул президентской гвардии.
Получить приглашение в Белый дом — большая честь. Лиана бывала здесь несколько раз — обедала в обществе Элеоноры Рузвельт и нескольких дам из ее окружения, но сегодня особенно приятно прийти сюда на ужин. Наверху, у входа в свои личные апартаменты, гостей встречали президент и его супруга. Миссис Рузвельт была в простом платье из серого крепдешина от Трейна-Норелл, с нитью жемчуга на шее. Эта женщина всегда выглядела просто и естественно. В любом самом роскошном наряде она казалась милой и скромной, а лицо всегда освещала приветливая улыбка. Она принадлежала к тому типу женщин, радушие и сердечность которых сразу располагают к себе.
— Здравствуйте, Лиана. — Элеонора заметила ее первой и сразу же пошла навстречу. Президент оживленно беседовал с сэром Роландом Линдсеем, британским послом и своим старым другом. — Очень рада видеть вас обоих. — Она улыбнулась Арману, который почтительно поцеловал ей руку, а затем с искренним чувством сказал:
— Нам будет очень не хватать вас, мадам.
— Но еще больше вас будет не хватать нам!
Элеонора Рузвельт говорила высоким, звонким голосом, который многие находили смешным; те же, кто знал ее хорошо, слышали в этом голосе искренность и дружеское участие. Это была еще одна привлекательная черта Элеоноры. Трудно найти человека, который бы не любил и не уважал ее. За последние пять лет Лиана стала одной из ее любимиц, и недавний случай с беженцами из Германии ничуть не испортил их отношений. По пути в Белый дом Арман напомнил жене, что к этой теме не следует сегодня возвращаться.
Она послушно кивнула и усмехнулась.
— Ты считаешь, что я настолько бестактна?
— Вовсе нет, — коротко ответил Арман. Просто он всегда относился к жене немного по-отечески, то и дело напоминая ей о том, что она, по его мнению, могла забыть.
— Как дети? — спросила Лиана. Внуки Рузвельтов были в Белом доме всеобщими любимцами.
— Шалят, как всегда. А ваши девочки?
— Они так сильно переживают предстоящий отъезд! Стоит мне только отвернуться, они тут же распаковывают чемоданы в поисках любимой куклы или придумывают еще какое-нибудь безобразие.
Женщины рассмеялись. Имея пятерых детей, Элеонора хорошо понимала, как это бывает.
— Да, вам сейчас не позавидуешь. Как все это хлопотно! Нам тоже досталось, когда мы ездили в Кампобелло. Я думала, что просто не довезу их до Франции, потому что кто-нибудь из ребят выпрыгнет за борт, и тогда придется останавливать корабль. От одной мысли о морском путешествии мне становится страшно, но Мари-Анж и Элизабет такие воспитанные девочки. "Уверена, путешествие пройдет спокойно.
— Надеюсь, — ответил Арман, и они присоединились к остальным. Присутствовали также британский посол с супругой леди Линдсей, чета Дюпонов из Делавэра, вездесущий Гарри Хоп-кинс, дальний родственник Элеоноры, приехавший на две недели в Вашингтон, и Руссель Томпсон с женой, пара, с которой Лиана и Арман очень подружились и часто виделись. Он был адвокат, близко связанный с администрацией Рузвельта, она — живая и энергичная парижанка.
После получасового коктейля дворецкий объявил, что ужин подан в президентской столовой. Как на всех других приемах, которые устраивала Элеонора, угощение оказалось самым изысканным, а меню превосходным. Стол был накрыт на одиннадцать персон. На скатерти из тончайшего старинного кружева переливался прекрасный синий с золотом сервиз китайского фарфора, мерцало тяжелое серебро столовых приборов. Стол украшали высокие белые свечи в серебряных канделябрах, возвышавшиеся среди синих и белых ирисов, желтых роз и белой сирени. Взгляд невольно останавливался на украшавших стены прекрасных фресках с изображением эпизодов американской революции. Лиана и Арман надолго запомнили этот обед. Президент искусно вел беседу, стараясь вовлечь в нее всех, серьезные темы перемежались рассказами о забавных случаях, происшедших за последнее время в конгрессе и сенате. О войне не говорили почти до конца ужина. Только за десертом эта неизбежная тема наконец возникла. К этому времени уже были съедены икра, жареная утка, нежнейшая лососина и прочие деликатесы. После такого роскошного ужина все настроились благодушно, и мысль о войне уже не казалась столь ужасной. Спор возник только тогда, когда Рузвельт, как он всегда это делал, стал настаивать, что ни в Европе, ни в Штатах повода для страха нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129