Как ни грустно сознавать, но все члены их команды прекрасно знали, что едва ли треть того, что они раздавали, попадает в руки тех, кому это предназначено. Все обитатели дна думали лишь об одном – выжить любой ценой. А для этого все средства хороши. Все, что можно было сделать для несчастных, – это пустить им пулю в лоб и молиться, чтобы все обошлось.
– Эй, Оффи! Смотри, что у тебя за спиной, слышишь? Да что с тобой, девочка? – ворчал Боб, когда они, сделав уже вторую остановку, вернулись в фургон. На душе у него было тревожно. Нужно заставить ее встряхнуться, пока не случилось беды. Все они, конечно, иногда бывали беспечны, подшучивали над собой, а порой и над теми, ради кого рисковали. Однако им хватало ума, чтобы вовремя остановиться. Каждый из них хорошо знал, с чем они могут столкнуться и как избежать несчастья. Бесконечный список полицейских, социальных работников и добровольцев, которым пришлось встретить свою смерть на улицах, все они знали почти наизусть. Чаще всего они погибали, когда делали именно то, что им было строго-настрого запрещено, например, работали в одиночку. Почти все они хорошо понимали, с чем имеют дело, и все же рано или поздно, поверив в собственную везучесть, совершали одну и ту же трагическую ошибку. А ведь главная заповедь для них – осторожность. Хочешь выжить – будь всегда начеку, и Офелия знала это не хуже других.
– Прости, Боб. В следующий раз буду осторожнее, честное слово, – виновато закивала она, словно очнувшись. Все время Офелия и в самом деле ходила как во сне. Впрочем, и неудивительно – она думала о Мэттс.
– Вот-вот! Осторожность, знаешь ли, никогда не повредит. Эй, да что с тобой такое? Никак влюбилась? – Неудивительно, что Боб догадался – он ведь и сам влюблен в ближайшую подругу покойной жены.
Забираясь в фургончик, Офелия бросила в его сторону лукавый взгляд и улыбнулась. Боб попал в точку. Всю ночь у нее перед глазами стояло лицо Мэтта. Впрочем, и весь день до этого тоже. Она вспоминала их поцелуй, от которого у нее по спине бегали мурашки. Офелия была и испугана, и восхищена. Странное дело – с одной стороны, эта любовь была как раз тем, о чем она втайне мечтала… а с другой – ей страшно даже помыслить о чем-то подобном.
Боль, страдания – вот что несет с собой любовь, думала она, вдруг почувствовав себя уязвимой. Гибель Теда едва не убила ее, а то ужасное письмо, ясно и недвусмысленно давшее понять о предательстве самых близких ей людей, едва не привело Офелию на грань безумия. И вот теперь, стараясь разобраться в своих чувствах, Офелия слегка испугалась – ей казалось, что она не испытывает вообще ничего. Она вспоминала Теда… Андреа, погибшего сына и… и Мэтта, и ей стало страшно. Казалось, она вдруг впала в какое-то непонятное оцепенение. Ей нужно во всем разобраться, понять, что же она чувствует на самом деле… а она вместо этого думала, каким облегчением было бы припасть головой к его груди и забыть, забыть обо всем…
– Не знаю, Боб. Может быть, – честно созналась Офелия, пока они ехали к Хантерс-Пойнт. Время уже близилось к рассвету, и на улицах стало спокойнее. Уличные буяны расползлись по своим халупам. Большинство из них сморил сон, и сейчас вокруг стояла тишина.
– Это уже становится интересно, – хмыкнул он, подмигнув Офелии. За те три месяца, что они были партнерами, Боб успел проникнуться искренним уважением к этой женщине и порой ловил себя на том, что даже привязался к ней. Прямодушная и неглупая, с твердыми принципами и без малейшего намека на заносчивость, Офелия понравилась ему с первого взгляда. А ее доброта, готовность помочь, искренняя убежденность в необходимости того, что они делали, сразу покорили его сердце.
– Надеюсь, он славный парень. Во всяком случае, ты это заслужила, – с чувством пробормотал он.
– Спасибо, Боб, – улыбнулась Офелия. Но он сразу же почувствовал, что ей почему-то не хочется об этом говорить, и оставил ее в покое. За время работы Боб с Офелией стали настоящими партнерами: прекрасно чувствовали настроение друг друга, и дружба их крепла с каждым днем. Случалось, что они часами спорили, обсуждая какие-то мировые проблемы, а в другой раз просто молчали, и молчание не стесняло, а скорее даже сближало их. Всякий раз, когда Боб думал об этом, ему почему-то на ум приходила полиция – только там напарники так же безоговорочно доверяют друг другу. Да и неудивительно – ведь от этого порой зависит жизнь каждого из них. К счастью, Офелия послушалась его. Уже на следующей остановке она вела себя куда внимательнее и осторожнее, и так до самого конца их смены.
Но уже сидя в своей машине и направляясь к дому, Офелия вдруг поняла, что тревожится за Мэтта. Ей не давала покоя мысль о том, какой оборот приняли их отношения. Меньше всего Офелии хотелось бы рисковать их дружбой, а роман с Мэттом, как она догадывалась, тут же сведет их дружбу на нет. Это было бы просто ужасно, и даже не столько из-за нее или Мэтта, сколько из-за Пип. Вдруг у них с Мэттом начнется серьезный роман, который закончится разрывом, ужаснулась Офелия. Тогда их дружбе точно конец! Но она не могла и не хотела рисковать тем, что хоть как-то давало ей силы жить.
Даже Пип заметила, что с матерью что-то происходит. Пока они ехали в школу, Офелия показалась ей что-то уж слишком тихой, и это страшно не понравилось Пип.
– Что-то не так, мам? – бросила она, включив радио на полную громкость. Офелия только поморщилась – каждое утро Пип подвергала серьезному испытанию прочность ее барабанных перепонок. Не очень-то приятное начало дня, всякий раз думала она. Пип уже меньше тревожилась за мать. Что бы с ней ни произошло, Офелия, похоже, оправилась и сейчас выглядела значительно лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127