Дафна была только гостем одного вечера. Он оказался в дураках, и никогда ей этого не забудет.
– Погоди, погоди, ведь у такой красивой женщины... должна быть целая армия любовников.
– Однако не сейчас. – На этот раз в ее глазах блеснуло озорство, и она не покраснела. Она начинала чувствовать, что сможет это пережить.
Но юмор пропал в голосе Конроя, когда он повернулся к ней.
– Как я понял, Дафна, ты вдова?
Этого хода она не ожидала, и на мгновение у нее чуть не перехватило дыхание. Он хорошо провел свое расследование. Дафна кивнула. – К большому сожалению.
– Но, – он выдавливал из своего голоса симпатию и сострадание, – может, именно поэтому ты так хорошо пишешь. Ты много пишешь о проблеме потери близких, и тебе эта тема, несомненно, знакома. Мне говорили, что ты потеряла еще и маленькую дочку.
Ее глаза от возмущения наполнились слезами. Он как ни в чем не бывало потрошил ее за своим журнальным столиком и позволял себе разглагольствовать о Джеффе и Эмм.
– Я вообще-то не обсуждаю свою личную жизнь в контексте моей работы, Боб. – Она старалась вернуть себе самообладание.
– Может, напрасно? – Его лицо было серьезным, голос участливым. – Это бы приблизило тебя к читателям.
Цап! Тут она и попалась.
– Поскольку мои книги реалистичны...
Он прервал ее:
– Как они могут быть реалистичны, если читатели не знают, какая ты? – Прежде чем она смогла ответить, он продолжил: – Правда ли, что твои муж и дочь погибли при пожаре?
– Да. – Она сделала глубокий вдох, и Барбара видела на мониторе, как слезы выступили у нее на глазах. Как противно. Сукин сын... Дафна была права, опасаясь приезжать сюда.
– Твой муж был прототипом мужчины из повести «Апачи»?
Она покачала головой. Прототипом был Джон. И вдруг она в панике подумала: а если он знает и о нем?! Но это было невозможно.
– Какой необыкновенный персонаж! Я думаю, все женщины Америки влюбились в него. Знаешь, из этой книги получился бы замечательный фильм.
Она стала понемногу приходить в себя, молясь, чтобы интервью быстрее закончилось.
– Я очень рада, что ты так думаешь.
– А перспективы на будущее?
– Пока неясны, но мой агент считает, что они есть.
– Дафна, скажи, сколько тебе лет?
Вот дрянь. Никак не удавалось от него улизнуть, но она мягко рассмеялась.
– Я должна сказать правду? – Но она не делала секрета из своего возраста. – Мне идет тридцать третий.
– Господи Боже мой. – Он оценивающе оглядел ее. – Тебе столько не дашь. Я бы спокойно дал тебе двадцать.
Это был шарм, который так нравился его женской аудитории. Но в то время как Дафна улыбнулась, он снова пошел в наступление с тем же участливым видом, которому она уже не верила, и правильно делала.
– И ты никогда не выходила замуж вновь? Как давно ты вдова?
– Семь лет.
– Это, вероятно, был ужасный удар. – И с невинным видом: – А сейчас в твоей жизни есть мужчина?
Дафна хотела закричать или дать ему пощечину. Ведущие никогда не задавали таких вопросов писателям-мужчинам, но женщины были законной добычей. Считалось как бы само собой разумеющимся, что личная жизнь женщины-писателя – часть ее работы, а следовательно, общее достояние. Мужчина бы послал его ко всем чертям.
– В данный момент нет, Боб, – ответила она с любезной улыбкой.
Он слащаво улыбнулся.
– Я не могу в это поверить. Ты слишком красива, чтобы оставаться одной. Ну а книга, над которой ты сейчас работаешь... как бишь ее, «Любовники»?
Она кивнула.
– Когда она выйдет? Я уверен, что твои читатели ждут ее затаив дыхание.
– Да нет, пусть дышат спокойно. Книга не выйдет раньше следующего года.
– Будем ждать.
Они снова обменялись искусственными улыбками. Дафна ждала передышки, она знала, что конец близок, и не могла дождаться момента, когда можно будет вскочить со стула и убежать подальше от его вопросов.
– Знаешь, я хотел тебя спросить еще вот о чем...
Она уже приготовилась к тому, что он спросит, какой у нее размер лифчика.
– Наш следующий гость – тоже писатель, но по другой, чем у тебя, тематике. Его книга не беллетристика. Он написал замечательную книгу об умственно отсталых детях.
Дафна почувствовала, что бледнеет, видя, к чему он клонит... но он не посмеет...
– Моя хорошая знакомая из «Коллинз», где ты работала, сказала, что у тебя неполноценный ребенок. Может, с родительской точки зрения ты могла бы пролить нам свет на данный вопрос?
Она посмотрела на него с неприкрытой ненавистью, но думала об Алли... Как она могла сказать ему такое? Как она могла?
– Мой сын не неполноценный, Боб.
– Вот оно что... может, я не так понял...
Она представила себе, как все зрительницы затаили дыхание. За десять коротких минут они узнали, что Дафна потеряла мужа и дочь при пожаре, работала в «Коллинз», в данный момент в ее жизни нет мужчины, а теперь они еще думают, что ее единственный выживший ребенок ненормальный.
– У него просто задержка развития?
– Нет, это не так. – Она повысила голос. Неужели он думает, что ему все позволено? – Мой сын слабослышащий, он учится в специальной школе, но в остальном это совершенно нормальный, замечательный ребенок.
– Я рад за тебя, Дафна.
Сукин сын. У Дафны внутри все кипело. Она чувствовала себя так, словно с нее сорвали одежду. Но хуже, гораздо хуже этого было то, что он раздел Эндрю.
– Я был рад узнать о «Любовниках» и сожалею, что наше время подходит к концу. Но надеемся встретиться с тобой снова, когда ты посетишь Чикаго.
– С удовольствием. – Она через силу улыбнулась ему, затем повернулась к телезрителям. Наступила рекламная пауза.
Едва сдерживая бешенство, она отстегнула микрофон от платья и вручила ему, пока шла реклама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105