Фэй даже помогла ей найти нового агента. Как-то после окончания съемок они долго проговорили наедине.
– Вэл, ты очень, очень хороша. Твой отец не сомневался, что у тебя получится. Он все время так говорил. Должна признаться, я не была в этом уверена, но ты оказалась одной из лучших актрис Голливуда. У тебя блестящее будущее. – Такие слова много значили для Вэл, и ей не верилось, что она слышит их от Фэй Тэйер.
– Я ненавидела тебя, ты знаешь. – Ужасное признание, и ее глаза наполнились слезами. – Я так завидовала твоим чертовым «Оскарам».
– Они ничего не значат, Вэл. – Голос Фэй звучал мягко. – Вы пятеро – мои самые чудесные «Оскары».
Валери покачала головой.
– Я тоже пыталась убедить себя в том, что они ничего не значат, но это не так. Ты заслужила их потом и кровью. И ты удивительная, мам… Ты на самом деле самая лучшая.
Обе плакали, обнявшись, и Вэл сгорала от любви к матери. Наконец-то они помирились. На это ушло слишком много времени, но теперь они вместе. Фэй надеялась, что и с Энн такое однажды случится, что призраки оставят ее…
Все это Вэл рассказала Джорджу. Он стал для нее больше чем любовником, превратился в самого лучшего друга.
Когда они сидели у камина, уставившись на огонь, Джордж вдруг сказал:
– Ты знаешь, я завидую Биллу. Вэл удивленно посмотрела на него.
– Биллу? Почему? У тебя есть все, что и у него, и даже больше. Кроме того, – она скорчила гримаску, – у тебя есть я. Разве этого мало?
– Конечно. – Джордж улыбнулся ей, но какая-то затаенная грусть мелькнула в его глазах. Он был спокойный, уравновешенный мужчина, Вэл уважала его идеалы, ей нравился его размеренный образ жизни – все это было так необычно для голливудского идола. – Я завидую его ребенку.
– Ребенку? – Вэл онемела. О детях она думала меньше всего. Когда-нибудь они появятся, но позже… Для нее сейчас важна карьера, она столько потратила на нее сил, и только-только началось радостное восхождение на вершину. В двадцать пять лет Фэй ради семьи ушла из кино, но Вэл нет еще и двадцати трех. – Ты действительно хочешь сейчас ребенка, Джордж? – Он и сам на вершине карьеры. Обоим будет очень трудно, хотя сама по себе идея привлекательна. В перспективе, конечно.
– Может, не сейчас, но скоро.
– Когда же? – Она улеглась на живот, подперла лицо кулаками и обеспокоенно посмотрела на Джорджа.
– Как насчет следующей недели? – Он улыбнулся, потом снова посерьезнел. – Я не знаю, через пару лет, наверное. Но когда-нибудь я обязательно захочу от тебя малыша.
Дэн хороший мальчик, и Вэл любила его, но свой ребенок…
– Я не возражаю!
– Отлично. – Он с нежностью посмотрел на Вэл и немного погодя прямо перед огнем медленно раздел ее, пробормотав что-то вроде того, что надо попрактиковаться, и они растворились друг в друге.
43
– Как ты себя чувствуешь, моя дорогая? – Билл заботливо посмотрел на Энн. Она засмеялась.
– Как бы ты себя чувствовал на моем месте? Отвратительно. Не могу ни двигаться, ни дышать. Если я ложусь, ребенок давит на меня, если сажусь, одолевают судороги.
Уже девятое февраля – осталось пять дней до назначенной даты. Несмотря на жалобы, Энн выглядела счастливой. Она жаждала ребенка так сильно, что ее и на самом деле не волновали ни собственные размеры, ни неудобства. Она безумно хотела взять его на руки и наконец увидеть маленькое личико. Ей думалось, что будет мальчик, а Билл втайне хотел дочку, считая, что девочек растить легче.
– Может, хочешь что-нибудь съесть?
Энн улыбнулась и покачала головой. Ничего не налезало на нее, даже туфли, осталось всего три платья, которые можно было носить. Она перестала ходить к Джиорджио, потому что стала страшно неповоротливой и могла только бродить вокруг дома босиком, в свободно болтающейся одежде, предпочтительно в ночной рубашке.
Вечером, поев супа и немного суфле, Энн отправилась прогуляться возле дома, но даже это было тяжко. Она отдувалась, пыхтела, потом вдруг уселась на огромный камень. Билл уже подумывал пойти за машиной, однако она потребовала отвести ее домой.
Энн была такой огромной, что Билл чувствовал себя виноватым, но она принимала все как должное и на следующий день встала, приготовила ему завтрак и ощутив необычайный прилив энергии, сообщила, что хочет снова пропылесосить детскую. Билл полагал, что в этом нет необходимости, но Энн заупрямилась. Было ясно, что ее не отговорить, и он уехал, а она выкатила пылесос. Билл очень беспокоился за жену и, заскочив домой перед ланчем, увидел ее лежащую на кровати с секундомером в руке – она проверяла дыхание по методу, которому ее научил доктор. Энн отрешенно взглянула на Билла, и он заторопился к ней.
– Началось?
Она спокойно улыбнулась.
– Я просто хотела потренироваться.
Билл вдруг заволновался и отобрал у нее секундомер.
– Не надо было убирать детскую. Но она рассмеялась.
– Что ты нервничаешь? Всему свое время, ты же знаешь.
До родов оставалось четыре дня. Билл отказался от ланча и позвонил доктору, потом передал секретарю, что сегодня его больше не будет в офисе. Но, как ни пытался, заставить Энн поехать в больницу не удалось, хотя доктор сказал, что ждет ее прямо сейчас. Билл боялся оставить ее дома.
Энн слишком хорошо помнила свой первый опыт, когда рожала несколько дней. Сейчас не было причины волноваться, правильное дыхание помогало снимать боль. Билл приготовил ей маленькую чашку супа и сел рядом. Вскоре она встала, немного походила по комнате, а в четыре часа хмуро посмотрела на мужа. Боль заметно усилилась, было трудно даже разговаривать. Энн поняла – началось, и поторопилась в гардеробную переодеться. В ванной на белый мраморный пол отошли воды, боль стала нестерпимой, а схватки участились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130