Ей нравилось, когда между молодыми людьми зарождались чувства. Нынешний бойфренд Мелани доверия у нее не вызывал. Он лишь раз заглянул к ней в лазарет и сказал, что воняет там жутко, после чего вернулся в свой ангар, чтобы и дальше валяться на койке. Работа на общественных началах его не прельщала, и он ничуть не смущался, что его обслуживали другие. Ему казалось нелепым для человека статуса Мелани разыгрывать из себя медсестру. Джейк придерживался тех же взглядов, что ее мать, которую страшно раздражало то, чем занималась ее дочь. Дженет пилила Мелани всякий раз, когда та возвращалась вечером из лазарета и без сил падала на койку.
Мэгги с Мелани снова погрузились в работу, а между тем Том, возвратившись в столовую, разговорился с приятелем, выпускником Университета Южной Флориды, в доме которого ночевал в день землетрясения.
– Я видел, с кем ты разговаривал, – улыбнулся приятель. – Ну и ловок же ты, черт возьми! Такую девчонку подцепил!
– Да, – покраснел Том, – она классная. И добрая к тому же. Из Лос-Анджелеса.
– Еще бы! – рассмеялся приятель. Они водрузили баки с морковным супом на огромную газовую плиту, доставленную Национальной гвардией. – Ясно, из Лос-Анджелеса, откуда же еще? Не с Марса ведь в самом деле.
Том не мог взять в толк, что в его последних словах так позабавило друга.
– Что ты хочешь сказать? Она могла бы жить и здесь.
– Черт! Ты что, голливудские сплетни не читаешь? Конечно же, она живет в Лос-Анджелесе – с ее-то карьерой! Господи, да она ведь недавно «Грэмми» получила.
– Да? – Том потрясение уставился на друга. – Ее зовут Мелани… – И тут до него наконец дошло, в чем дело и кто она такая. Он остолбенел. – Ох ты, Господи! Она, наверное, решила, что я полный кретин… Ведь я ее не узнал… А я думаю, милая блондиночка тащит коробку. Сзади она, правда, что надо, – усмехнулся он. Но главное – человек замечательный – скромная, без всяких там звездных закидонов. Когда она говорила о своей матери, о ее далеко идущих планах относительно Мелани, он должен был бы все понять. – Еще она сказала, что хотела бы пойти учиться на медсестру, но мать не позволит.
– И ей-богу, она будет права. С такими-то деньжищами! Я бы на месте матери тоже ее не пустил бы. Ей одни только записи небось миллионы приносят.
Том с досадой возразил:
– Ну и что? А если ей претит то, чем она занимается? Дело ведь не только в деньгах.
– Именно в них, если вращаешься в ее кругах, – практично рассудил выпускник Университета Южной Флориды. – Во всяком случае, она может скопить себе кругленькую сумму, а потом заниматься всем, чего душа пожелает. В роли медсестры, правда, я ее плохо представляю.
– Ей, кажется, нравится ее нынешняя работа, и женщина-волонтер, которой она помогает, очень лестно о ней отзывалась. Скорее всего она не хочет быть узнанной. – Он снова смутился. – Или я один тут не знал, кто она такая?
– Не исключено. В лагере уже прошел слушок, что она здесь, вот только я до сегодняшнего утра сам ее не видел. Что и говорить, шикарная девчонка. Так что, старик, тебе повезло. Вкус у тебя хороший, – одобрил приятель.
– Ну да. Она небось думает, что я остолоп.
– Возможно, она усмотрела в этом нечто оригинальное.
– Вот почему мне ее лицо показалось знакомым. Я ей говорил об этом и даже спросил, не встречались ли мы раньше, – простонал Том. – Думал, может, она тоже из Беркли.
– Нет, старик, – улыбнулся друг. – Она обитает в гораздо более привлекательном месте! Пойдешь еще к ней? – Приятель Тома очень на это надеялся: ему и самому хотелось пообщаться с Мелани – хотя бы раз, просто чтобы можно было потом сказать, что он с ней знаком.
– Может быть. Если отважусь после такого конфуза.
– Ну уж ты как-нибудь. Она того стоит. Ведь другого такого случая свести знакомство со звездой тебе не представится.
– В ней нет ничего звездного. Совсем обычная, – заметил Том. Именно это в Мелани его и подкупало, а уж потом ее доброта и ум. Впрочем, трудолюбие тоже.
– Поэтому не хнычь, что чувствуешь себя болваном. Лучше сходи к ней.
– Да, может быть, – неуверенно отозвался Том и стал помешивать суп. Интересно, придет она обедать или нет?
Эверетт вернулся из похода в Пасифик-Хейтс к концу дня. Ему удалось сфотографировать, как спасатели вытаскивают женщину из-под обломков дома. Она лишилась ноги, но осталась жива. Сцена ее вызволения была настолько трогательной, что даже у Эверетта навернулись на глаза слезы. Последние несколько дней оказались очень тяжелыми. Несмотря на богатый опыт пребывания в горячих точках, Эверетту в лагере довелось увидеть такое, что глубоко тронуло его сердце. Об этом он и говорил с Мэгги, когда они сидели на улице во время первого за долгие часы перерыва. Мелани осталась в помещении и после объявления по громкоговорителю раздавала больным инсулин и шприцы.
– А знаете, – улыбнулся Эверетт, – мне здесь нравится. Даже жаль будет возвращаться в Лос-Анджелес.
– А мне так всегда здесь нравилось, – спокойно отозвалась Мэгги. – Я сразу же, как только попала сюда из Чикаго, влюбилась в этот город. Приехала сюда, чтобы вступить в орден кармелитов, а оказалась в другом. Я полюбила работать на улицах.
– Вы просто вторая мать Тереза, – поддразнил ее Эверетт, не зная, что Мэгги с ней часто сравнивали. У Мэгги с матерью Терезой было много общего – смирение, неиссякаемая энергия и безграничное сострадание к ближнему. Все это являлось следствием ее непоколебимой веры и свойственной ее натуре доброты. Она, казалось, излучала свет.
– С кармелитами мне было бы, пожалуй, слишком скучно: чересчур много молитв и мало дел. Наш орден мне больше подходит, – заключила Мэгги с умиротворенным выражением на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101