Мы сами загнали себя в ловушку. Предположив, что город укреплен достаточно хорошо, и дракон не решиться на него нападать, мы совершенно исключили из вида тот вариант, которым воспользовался Гарлеон. Было совершенно очевидно, что жители города не будут укрывать меня от гнева дракона, рискуя собственными жизнями.
Такой фокус мог бы прокатить только в Хайгардене, и не потому, что король защищает всех своих подданных от несправедливых нападок. Ультиматум Гарлеона настолько бы возмутил Людовика Четвертого, что он выслал бы против него своих лучших рыцарей и чародеев. А меня казнил бы сам.
– Я способна заставить тебя пожалеть о твоих словах, убийца драконов, – сказала Виктория.
– Вы не можете меня убить, – сказал я. – Дракон обидится.
– Верно, убить не могу, и покалечить тоже. Но я могу поиграть с тобой до самого рассвета.
– Значит, мне будет не так сложно бороться со сном, – сказал я.
– Расскажи мне, что чувствует человек, который умрет уже на рассвете? – поинтересовалась Виктория. – Наверное, все твои чувства обострены до предела, а желание жить достигло своего апогея? Расскажи мне, о чем ты сейчас думаешь, убийца драконов.
– О характере вашей болезни. Наверное, она неизлечима.
Виктория наконец-то отпустила мою шею. Все еще продолжая сидеть у меня на коленях, она извлекла из ножен короткий кинжал и вонзила его в мою ногу. По самую рукоять.
Больно.
Интересно, если я сброшу эту сумасшедшую на пол, тетки с арбалетами меня пристрелят? Не хотелось бы выяснять.
Я закусил губу, чтобы не доставлять ей удовольствие своими криками.
– Дурачок, – ласково сказала Виктория. – Эта ночь, последняя для тебя, могла стать самой прекрасной ночью в твоей жизни. А вместо этого она станет настолько ужасной, что ты с благодарностью примешь огненное пламя дракона, как избавление.
Интересно, что она имела в виду?
Неужели ей настолько интересна смерть, что она хотела сделать то, о чем я подумал, с приговоренным к мучительной казни человеком?
Психопатка.
– Как поживает твой остроумие? – поинтересовалась Виктория.
– Не хотелось бы вас разочаровывать, но оно находится не там, куда вы целились, – сказал я.
Она улыбнулась и провернула кинжал в ране.
Я был не прав. Прошлый раз мне не было больно. По-настоящему больно стало только сейчас.
Когда Виктория вытащила кинжал из моей ноги, стало немного легче. Я мог бы запросто избавиться от боли с помощью магии, но арбалетчицы вряд ли разбираются в волшебном искусстве и могут меня пристрелить при попытке произнести заклинание. Вдруг они подумают, что это не лечебная, а боевая магия?
Мне надо было дожить до утра, когда жительницы сами выведут меня из Города Людей. Иначе все станет еще сложнее.
Значит, придется терпеть.
Виктория помахала окровавленным кинжалом перед моим лицом.
– Ты не падаешь в обморок от вида собственной крови?
– Вряд ли уместно задавать такой вопрос убийце драконов, – сказал я. – Я и от вида вашей крови в обморок не упаду.
Она снова сунула кинжал мне в ногу, в нескольких сантиметрах от первой раны.
– Вас не беспокоит тот факт, что я могу умереть от потери крови? – спросил я.
– Не волнуйся, не умрешь. Я могу пытать людей неделями, прежде чем им удается сбежать от меня в могилу. Я уже это делала.
– Не сомневаюсь.
Она вытащила кинжал. Небогатый у нее арсенал пыток. Наверное, стоит познакомить ее с Мигелем. Недели, ха. Нашла чем хвастаться.
Эльфы умеют пытать своих врагом годами.
– Неужели тебе нравится то, что я с тобой делаю? – поинтересовалась Виктория, слизывая мою кровь с лезвия. От этого зрелища меня начало мутить. Садистка, психопатка, вдобавок еще и вампир.
– Нет, – честно ответил я. – Не нравится.
– Ты хочешь, чтобы я прекратила?
– Это было бы неплохо.
– Тогда попроси меня об этом.
– Прекратите это делать, пожалуйста, – сказал я.
– И называя меня «госпожой».
Пустите меня к дракону, подумал я. По-моему, договориться с ним будет куда легче.
– Прекратите это, пожалуйста, госпожа, – сказал я. Почему бы и не сказать, особенно после всего, чем так знаменит этот город?
– Скажи, что ты меня любишь.
– Пожалуйста, продолжайте, – сказал я.
Она пожала плечами и в третий раз ударила меня кинжалом.
Пожалуй, скоро я к этому привыкну.
Оказывается, можно привыкнуть и к боли. Нет, я не перестал ее чувствовать, но в третий раз терпеть было уже куда легче.
Шаман племени гоблинов по имени Штуг был куда более приятным парнем. Он просто собирался сожрать мое сердце, о чем меня честно предупредил. А чего от меня добивается эта сумасшедшая, я понять так и не смог.
– Неужели тебе так трудно сказать, что ты меня любишь?
– Вы – психопатка, – сказал я.
Лица арбалетчиц оставались все такими же серьезными и бесстрастными. Воительницы продолжали держать меня на прицеле, а то, что творила их Владычица, их вроде бы и не касалось.
Подумаешь, с животным играет. Люди травят медведей собаками, и ничего. На меня же спустили эту… самку кобеля.
– Вы больны, – сообщил я Виктории. – Весь ваш город. Когда-нибудь вас вырежут, как гнилую плоть.
– Это животное Людовик до сих пор терпит присутствие на континенте орков, – сказала Виктория. – Как-нибудь переживет и наше.
– По сравнению лично с вами, орки просто милашки, – сказал я.
Зачем я это делаю? Может, я какой-нибудь извращенец?
Может быть, я тоже психопат, и мы с Викторией идеально подходим друг другу? Ей нравится делать людям больно и унижать их, а мне – терпеть когда все это делают со мной?
На этот раз она не стала бить в ногу, а кольнула в живот. Несильно, только чтобы пустить кровь.
– Я могу вырезать свое имя на твоей груди, – сообщила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92