Допустим, он ничего не будет делать с полученной информацией. Ну а Клементс, который ставил прослушку? Или любой другой человек, который может обнаружить записи?
– Ничем таким я не собираюсь заниматься, – отрезал Клозе.
– Я понимаю, что ты протанцевал еще не все полагающиеся по этикету па, – сказала Пенелопа. – Но ты мог бы здорово сэкономить нам всем время, если бы согласился прямо сейчас.
Почему они прислали женщину, чтобы его уговаривать? И, если уж на то пошло, почему они прислали не ту женщину?
– Хочешь, я поделюсь с тобой своим видением ситуации? – поинтересовалась Пенелопа и начала делиться, не дождавшись реакции собеседника: – Дела обстояли плохо и без Рокуэлла, но, когда он пришел к власти, он изгадил их окончательно. Я ничего не имею против религии, я сама католичка, но у Рокуэлла религиозный психоз. Иными словами, он чертов фанатик. Заявляя, что вторжение таргов – это Божий промысел и человечество не спасется, пока не избавится от своих грехов, он несет полную чушь. Подбор кадров, основанный на благочестии людей, а не на профессиональных качествах, это дорога в никуда. Но, пока у руля оставались хотя бы считаные единицы профессионалов, все могло быть не так плохо, и даже появление долбаного Министерства духовного воспитания можно было как-то пережить. Но затем чертов олух свернул все работы Вайсберга, а это уже чревато большими проблемами. Если мы хотим выиграть войну, мы должны как можно быстрее возобновить исследования Бо. Рокуэлл этого никогда не сделает…
– Бо Вайсберг обещал, что лишит таргов доступа в Нуль-пространство в течение недели по получении им такого приказа, – сказал Клозе. – Прошло шесть месяцев, и я не вижу существенных сдвигов.
– Дело оказалось сложнее, чем он ожидал, – согласилась Пенелопа. – Да и битва в Солнечной системе заставила его на время приостановить работы, сам знаешь. Но он был на пороге прорыва, когда чертовы инквизиторы вломились в его лабораторию. Нам надо вернуть Бо и навести порядок во флоте, иначе у нас нет вообще никаких шансов на победу. Рокуэлл на это не пойдет, значит, Рокуэлла надо убрать.
– Допустим, – сказал Клозе.
– Теперь относительно кандидатуры, которая должна прийти ему на замену. Это должен быть человек достаточно высокого происхождения, потому что люди привыкли, что ими правят дворяне. У него должен быть хороший послужной список, умение командовать людьми, его должны уважать в Генштабе, знать во флоте, и он должен быть популярен среди гражданского населения. Ты никого в этом описании не узнаешь?
– У меня нет никаких прав на трон. Существует список наследования, можете выбрать оттуда того, кто вам понравится.
– У Рокуэлла целая куча родственников, – сказала Пенелопа. – Для того чтобы перейти к другой генеалогической ветви, придется убрать пару десятков человек. И нет никаких гарантий, что следующий парень будет хотя бы чуточку лучше.
Террористический акт, стерший с лица Земли Лувр и убравший с политической арены императора Виктора Второго, оказал Империи очень плохую услугу. Клозе считал, что он фактически положил конец императорской власти.
Преступление было настолько масштабным, что уничтожило не только Виктора, но добрых семь десятков человек, которые могли бы унаследовать его место на престоле. Хотя для дискредитации имперской власти хватило бы и первого десятка.
Погибли люди, которых с рождения приучали к мысли о том, что они могут оказаться во главе огромной Человеческой Империи. Их с детства учили выдерживать огромный прессинг, приучали к непомерной ответственности, внушали, что каждое их слово, каждый их поступок может превратиться в закон.
Несмотря на внушительную длину титулованного списка и жесткие требования, предъявляемые к будущему императору, наследование всегда осуществлялось в пределе первой пятерки, очень редко – десятки. Люди, следовавшие в следующих строчках этого списка, не имели реальных шансов посидеть на троне, поэтому их никто к нему и не готовил.
Строчки после десятой были простой формальностью, признанием за семейством давних заслуг, и не более того.
Юлий, взошедший на престол после Виктора, был семьдесят пятым в списке наследования. Если бы не злополучный теракт, у него не было бы никаких шансов заполучить на свою голову корону, он никогда в жизни не ожидал подобного поворота и оказался не готов к власти.
Он не стал плохим императором, нет. У него был довольно жесткий стиль управления, но его любили в народе и уважали в армии. Он старался быть хорошим правителем и вел себя правильно. В том, что касалось его новых служебных обязанностей.
Но власть раздавила его. Ответственность оказалась слишком тяжелой, он попытался взвалить на свои плечи вес, который не в состоянии нести один человек.
И меньше чем за год он сам свел себя в могилу.
Рокуэлл, чересчур религиозный, на взгляд Клозе, человек, получил власть после смерти Юлия и свихнулся окончательно. Списав появление таргов на грехи самого человечества, большую часть времени он посвящал борьбе не с таргами, а с грехами. Что являлось грубой тактической ошибкой с точки зрения выживания вида. Грехи могли подождать. Тарги – нет.
С точки зрения Клозе, сейчас вообще не было человека, который мог бы потянуть такую работу. Император – это ведь не президент. Не может быть перевыборов или импичмента. Как показывает история, человек перестает восседать на троне только в том случае, если ложится в могилу.
– Никто не предлагает тебе трон навсегда, – сказала Пенелопа, словно прочитав его мысли. – Мы можем назвать это регентством или еще как-нибудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15