– Тут все просто. Ахиллес уязвим для копья. Ты – копейщик. Чего еще искать?
– Я отказываюсь, – сказал Диомед. – Пусть меня об этом лично попросят заинтересованные стороны.
– Тебе нравится идея бесконечной войны?
– Я сейчас еще вина выпью, и мне все будет по приапу.
– Выпей вина и вколоти копье ему в зад.
– Столько даже я не выпью.

Дэн
Академик Северов, светило науки, приносящей миллиарды долларов телевизионному магнату, выглядел затравленным зверем. Он похудел на пару килограммов, а поскольку и раньше не обладал тучной фигурой, то сейчас выглядел как жертва концлагеря. Одежда пребывала в полном беспорядке, на лице – недельная щетина, а в глазах – бездна тоски.
– Мне больше не с кем здесь поговорить, Данил, – признался он, закрывая дверь в мой кабинет. – Оборудование зафиксировало еще три сильных энергетических скачка, никак не связанных с графиком передачи данных, но это никого, кроме меня, не волнует. Я прорубил туннель во времени, а теперь по нему туда-сюда шастает что-то большое и непонятное.
– Вы на самом деле думаете, что кто-то шастает?
– Я уже не знаю, что мне думать. Кстати, вы тоже не слишком хорошо выглядите, Данил. У вас проблемы?
– Я тоже вижу что-то непонятное, – признался я. – Правда, больше всего мне непонятно то, чего я не вижу. Слово «Италия» вам что-нибудь говорит?
– Это название какой-то европейской провинции?
– Нет. Хотя можно сказать и так.
– Тогда я не знаю.
– А Рим?
– Что-то такое вертится в памяти… Извините, не помню.
– Конечно, поздно об этом спрашивать, но вы не думали о том, что существование туннеля может вызвать временные парадоксы?
– Нет. Прошлое – это то, что уже свершилось, и настоящее незыблемо. Я не вижу никаких изменений.
– В том-то и соль, что, если эти изменения произошли, мы не могли их увидеть.

ГЛАВА 17

Полковник Трэвис
Коренастый пожилой мужчина в простой тунике и сандалиях шел по ахейскому лагерю, и встречные расступались перед ним, как волны перед авианосцем. Никто не осмеливался заступить ему дорогу, никто не пытался заговорить с ним, зато все воины провожали его взглядами.
Все разговоры стихали при его приближении.
Буйные, чуть тронутые сединой волосы, брови, напоминающие грозовые тучи, властный взгляд и руки в следах застарелых ожогов. От него пахло озоном.
А я не удивился. Чему тут удивляться? После Ареса, Аполлона и Гермеса увидеть их общего предка было только логично.
Вопреки моим ожиданиям мужчина прошел мимо шатра старшего Атрида и двинулся в сторону лагеря аргосцев. Поскольку все камеры в пределах прямой видимости потеряли управление и попадали на землю, я двинулся вслед за ним самолично. У шатра ванакта Аргоса, в котором скрылся мужчина, я столкнулся с хитроумным Одиссеем, сверлившим ножом дырку в плотной ткани.
Испуганный Клеад вылетел из шатра, словно за пятки его кусал сам Цербер.
– Радуйся, смертный, – сказал Зевс Диомеду.
– Радуйся, что бессмертный. – Ванакт Аргоса был пьян.
– Мой сын умер, – сказал Зевс.
– Который? – небрежно спросил Диомед.
– Арес. Мой нелюбимый грозный сын Арей Эниалий, чье покрывало сшито из кожи убитых им воинов и чей конегривый шлем вселял ужас в сердца его врагов. Он умер после удара твоего копья.
– Как это может быть? Я не раз видел его в поле после того, как он получил мой удар.
– Это был не он. Гефест по моей просьбе надел его доспехи и показывался на поле битвы.
Теперь понятно, почему после схватки с Диомедом Арес не пытался добраться ни до меня, обидевшего его брата, ни до Диомеда. Раньше такое поведение бога войны казалось мне нелогичным, по идее он должен был пылать жаждой мести и пытаться заколоть Диомеда, но теперь все, включая и хромоту, вставало на свои места.
– Прими мои соболезнования, – сказал Диомед. – Мне жаль тебя, как было бы жаль любого отца, потерявшего сына. Но я не прошу у тебя прощения, ибо я не заколол твоего сына из-за угла, не ударил в спину, а сразил в честном бою. Каждый, кто берет меч и идет на битву, должен знать, чем он рискует.
– Он думал, что бессмертен.
– Я тоже думал, что он бессмертен. Выходит, мы оба ошибались.
– Я мог бы убить тебя прямо сейчас, – заявил Зевс.
Диомед, шатаясь, проковылял до выхода из шатра и глянул вверх.
– На небе ни облачка.
– Молнией, копьем, мечом или собственными руками. Я мог бы убить тебя.
– Что тебя останавливает?
– Ты дерзок для смертного, богоубийца и ванакт Аргоса, – сказал Зевс. – Или твоими устами говорит сейчас неразбавленное вино?
– Сейчас и всегда моими устами говорит Диомед, сын Тидея, и никто другой.
– Ты убил моего сына, – повторил Зевс. – И значит, ты должен мне выкуп.
– И чего ты хочешь, Кронид?
– Жизнь за жизнь.
– Чью жизнь ты хочешь взамен? Если тебе нужна моя, приходи завтра на поле боя вместе со своими молниями. Посмотрим, достану ли я тебя копьем.
– Твоя жизнь мне не нужна. Иначе я взял бы ее прямо сейчас.
– Тогда чья?
– Патрокла.
– Патрокла? Почему? Он ведь на нашей стороне.
– Такова моя воля, смертный. Я так хочу. Я повелеваю тебе.
– Нет, – отрезал Диомед. – Я не бью в спину. Я ведь не бог.
– Ты испытываешь мое терпение, смертный.
Диомед пожал плечами.
– Ты выполнишь мою волю, иначе никто не может поручиться за жизнь твоей жены, оставленной в Аргосе.
– Плевать, – сказал Диомед. – Я никогда ее не любил. Это был политический брак, не более того.
– И твой город будет стерт с лица земли.
– Завоюю себе другой. Все, что мне нужно в этой жизни, Кронид, это мои друзья, вино и тяжелое копье. И этого ты не сможешь отнять. А потому тебе нечем угрожать мне.
– Я даю тебе время, – сказал Зевс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103