Но в то
время, когда господствовал еще групповой брак,- а он, по всей вероятности,
некогда господствовал повсеместно,- племя расчленялось на ряд связанных
кровным родством по материнской линии групп, родов, внутри которых царило
строгое запрещение браков, так что мужчины, принадлежавшие к одному роду,
хотя и могли брать для себя жен внутри племени и, как правило, так и
делали, но должны были брать их вне своего рода. Таким образом, если род
был строго экзогамным, то племя, охватывающее совокупность родов, было так
же строго эндогамным. Этим был окончательно опровергнут последний остаток
искусственных построений Мак-Леннана.
Но Морган этим не ограничился. Род американских индейцев дал ему,
далее, основание сделать второй решающий шаг вперед в исследуемой им
области. В этом роде, организованном согласно материнскому праву, он открыл
первичную форму, из которой развился более поздний род, организованный
сообразно отцовскому праву,- тот род, какой мы находим у культурных народов
античности. Греческий и римский род, являвшийся до того загадкой для всех
историков, получил свое объяснение в индейском роде, и тем самым была
найдена новая основа для всей первобытной истории.
Это вновь сделанное открытие первоначального рода, основанного на
материнском праве как стадии, предшествовавшей основанному на отцовском
праве роду культурных народов, имеет для первобытной истории такое же
значение, как теория развития Дарвина для биологии и как теория прибавочной
стоимости Маркса для политической экономии. Оно дало Моргану возможность
впервые сделать набросок истории семьи, в котором, поскольку позволял
известный до сих пор материал, были в общих чертах предварительно
установлены по крайней мере классические ступени развития. Всякому ясно,
что тем самым открывается новая эпоха в разработке первобытной истории.
Род, основанный на материнском праве, стал тем стержнем, вокруг которого
вращается вся эта наука; со времени его открытия стало понятно, в каком
направлении и что следует изучать и как нужно группировать полученные
результаты. А в соответствии с этим теперь в этой области делаются гораздо
более быстрые успехи, чем до появления книги Моргана.
Открытия Моргана признаны или, вернее, присвоены теперь всеми
историками первобытного общества также и в Англии. Но почти ни у кого из
них мы не найдем открытого признания, что именно Моргану мы обязаны этой
революцией во взглядах. В Англии его книгу по возможности целиком
замалчивают, а от него самого отделываются лишь снисходительной похвалой за
его прежние работы; усердно копаются в отдельных деталях его изложения, а о
его действительно великих открытиях упорно молчат. Первое издание "Древнего
общества" разошлось; в Америке для подобных вещей нет должного сбыта; в
Англии эту книгу, по-видимому, систематически игнорировали, и единственное
издание этого составившего эпоху про изведения, еще имеющееся в продаже,-
немецкий перевод.
В чем причина этой сдержанности, в которой трудно не усмотреть заговор
молчания, особенно если иметь в виду многочисленные цитаты, приводимые
просто из вежливости, и другие свидетельства уважения к коллегам, которыми
пестрят сочинения наших признанных знатоков первобытной истории? Уж не в
том ли, что Морган - американец, и для английских историков первобытного
общества весьма неприятно, что при всем их усердии в собирании материала,
заслуживающем всяческого признания, они, когда дело касалось общих исходных
положений, необходимых для систематизации и группировки этого материала,
короче говоря, необходимых им идей, вынуждены обращаться к двум гениальным
иностранцам - к Бахофену и Моргану? С немцем можно было бы еще примириться,
но с американцем! По отношению к американцу каждый англичанин становитс
патриотом, и в Соединенных Штатах я видел забавные примеры этого 140. А к
тому же Мак-Леннан был, так сказать, официально признанным основателем и
главой английской школы первобытной истории; в этой области стало своего
рода хорошим тоном говорить не иначе, как с величайшим почтением об его
искусственной исторической конструкции, ведущей от детоубийства через
многомужество и брак-похищение к семье, основанной на материнском праве;
малейшее сомнение в существовании абсолютно исключающих друг друга
экзогамных и эндогамных "племен" считалось дерзкой ересью; таким образом,
Морган, рассеявший как дым все эти освященные догмы, совершил в некотором
роде святотатство. К тому же он рассеял их такими доводами, которые
достаточно было только высказать, чтобы они тотчас стали очевидными дл
всех; так что почитатели Мак-Леннана, бессильные до сих пор выбраться из
противоречий между экзогамией и эндогамией, должны были чуть ли не ударить
себя по лбу и воскликнуть: как могли мы быть столь глупыми, что сами этого
давно не обнаружили!
А если бы даже этих преступлений было недостаточно, чтобы официальна
школа отнеслась к Моргану не иначе, как холодно отвернувшись от него, то он
переполнил чашу тем, что не только подверг цивилизацию - общество товарного
производства, основную форму нашего современного общества,- такой критике,
которая заставляет вспомнить о Фурье, но и высказался о грядущем
преобразовании этого общества в таких выражениях, которые мог бы произнести
Карл Маркс. Поэтому Морган получил по заслугам, когда Мак-Леннан с
возмущением бросил ему упрек в том, что "исторический метод ему совершенно
антипатичен", и когда женевский профессор г-н Жиро-ТЇлон подтвердил это и в
1884 году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12