И.
29-й день месяца Сирены
ТАЯНА. ВЫСОКИЙ ЗАМОК
Александр медленно шел по мрачноватому залу, останавливаясь у развешанных по стенам картин. Пожалуй, лишь эта часть Высокого Замка и не была затронута предновогодней суетой, которую Сандер не любил с детства. Праздники всегда были для него пыткой, хотя на этот раз, возможно, будет иначе. И все равно среди суетящихся слуг со значительными лицами и начавших праздновать еще с ночи таянцев он чувствовал себя неловко. Луи исчез, видимо, встретил Беату, Ликэ завладела Ванда, решившая разодеть новую подругу по-таянски, и Тагэре решил, что лучшего времени посмотреть старые портреты у него не будет.
Льющийся сквозь прорубленные у самого потолка окна свет падал на лица древних властителей, о которых он не знал ничего или почти ничего. Король Арции медленно шел мимо лихо закрученных усов, коротких плащей с «рысьими» сигнами, вставших на дыбы дрыгантов и валяющихся под их копытами врагов. Проклятый! Кто это?!
Потрясенный, Александр замер у портрета, который казался написанным вчера, хотя изображенный на нем мужчина был одет по моде семисотлетней давности. Александр никогда не видел подобной живописи и не предполагал, что такое возможно. Лицо казалось живым и… знакомым. Сандер готов был поклясться, что говорил с этим человеком. Только теперь на нем было роскошное алое одеяние с белой оторочкой у горла, подчеркивающей снежную белизну волос.
На плечах человека с портрета лежали три цепи – золотая с нарциссами, серебряная сложного плетения и черная с ярко-зелеными тревожными камнями, которую он тоже видел. Рука, украшенная золотым браслетом немыслимо тонкой работы в виде плети какого-то растения, в которую вцепилась осыпанная бриллиантами золотая жабка, уверенно лежала на эфесе неожиданно простой шпаги. Ясные голубые глаза пристально смотрели в глаза Александру, которому на миг показалось, что бровь древнего императора, а это, без сомнения, был император, слегка поднялась, словно выражая удивление.
Александр Тагэре не заметил, сколько простоял перед картиной, в чувство его привело лишь шарканье ног. Сгорбленный старик в зеленом балахоне клирика почтительно приветствовал высокого гостя.
– Отец, вы не знаете, кто это?
– О, это жемчужина дворцовой коллекции. Люди так не нарисуют, эльфийская работа.
– Кто это?
– Император Рене Счастливый. Портрет сделан несколько лет спустя после его исчезновения и подарен Шандеру Первому Гардани эльфийским мастером, лично знавшим пропавшего императора. Современники отмечали потрясающее сходство…
– Отец, я, конечно, слышал о войне Оленя и об императоре Рене, но я знаю очень мало. Его дальнейшая судьба неизвестна?
– Неизвестна, – вздохнул старик, – сейчас я подниму свечу, там на раме есть надпись… Да, вот она… Рене-Аларик Руис рэ Аррой, герцог и-Рьего, Первый Паладин Зеленого храма Осейны. Великий Герцог Эланда, король Таяны, господарь Тарски, император Арции и прочая, и прочая, и прочая…
– Святой Эрасти! Аларик…
– Да, таково его полное имя. Дане Александр, что с вами?

2895 год от В.И.
29-й день месяца Сирены
ОРГОНДА. ЛИАРЭ
Над Лиарэ проплывали журавлиные стаи. Весна властно гнала птиц на север. Им не было дела до войн и интриг, которыми занимались люди, они хотели домой, и они возвращались домой. Марта аре Ги ре Мальвани проводила глазами серебряный клин. Ну почему судьбе было угодно, чтобы они с Сезаром, арцийцы до мозга костей, стали повелителями южной страны? И последней надеждой Арции и дома Тагэре, к слову сказать. Тартю меньше чем за год избавился от всех наследников, до которых мог дотянуться. Последним – разумеется, совершенно случайно – погиб Жан Бэррот.
Неужели Сандер тоже мертв? Тогда трон Арции принадлежит Сезару, а затем Шарлю-Анри, который будет еще и великим герцогом Оргонды. Разумеется, если Оргонда выстоит. Пауки слишком долго копили яд и золото, теперь они пустят в ход и то и другое. Дарнийцам и эскотцам все равно, кому служить, лишь бы наниматель был с ними честен. У Жоселин хватит ауров на несколько армий, а вот им приходится рассчитывать только на преданность. Воины любят Сезара, а ушедшая под барабанный бой в Оргонду южная армия Арции ненавидит Тартю, но хватит ли этого, чтобы перешибить плетью обух? И нет ни старика Обена, ни кардинала Евгения, ни маршала Анри, знавших, как превратить слабость в силу, а поражения в победы. Сандер и Рауль это тоже умели. Проклятый, почему она не верит в Сезара?! Он – сын своего отца и лучший друг Александра, он должен найти выход!
Марта понимала, что есть вопросы, которые не следует задавать, если не хочешь услышать бодрой лжи или горькой правды, но она все же была женщиной и знала, что такое страх, хотя другие об этом и не догадывались. После бунта Лиарэ носила свою герцогиню на руках, а антонианцам пришлось убраться назад в Элл, и никто не подозревал, как обжег сердце Марты пережитый кошмар. Она была согласна на ложь, только б Сезар сказал, что они отобьются, но Сезар ей никогда не лгал.
Белая стая скрылась из глаз, теплый ветер донес тонкий запах цветущих мимоз. Марта еще немного постояла на балконе, поправила выбившуюся из высокой прически прядку, из последних сил давя в себе желание броситься за поддержкой к мужу. Он ищет выход из безвыходного положения, ее нытье его отвлечет.
– Моя сигнора, – вошедшая камеристка смотрела на свою госпожу с неприкрытым обожанием. – Монсигнор герцог просит вас спуститься к нему.
Марта согласно кивнула головой и нарочито медленно пошла за девушкой. Что-то случилось! Что?! Наверняка что-то плохое, потому что хороших новостей нет и быть не может, разве что от Жозе… Нет, Берег Бивней слишком далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27