— Слушай, извини… Стоять, кто идет?!Только задрав голову повыше, можно было рассмотреть, что на плече у одного из великанов пристроился в позе ученого попугая беглый рейхсфюрер.— Предводитель дворянства, это я, Адольф!— Кто это там пищит? Поднимите его повыше!— Не надо меня поднимать! — завопил я, но было уже поздно.Когда вас неожиданно двумя пальцами поднимают в воздух и рассматривают, будто какую-то занятную безделицу, поневоле растеряешься. А если при этом к вашему носу приближается страшная морда необъятных размеров, вообще можно лишиться чувств. К счастью, я не потерял сознание и даже нашел силы для протестующего вопля:— Поосторожнее, генацвале!— Пусти его, дурак!— А я думал, тебя убили, — доложил Гиммлер, когда огненный великан снова опустил меня на земно. — А ты — спасся. Прыткий ты, бес, ничего не скажешь…— Насчет прыти помолчал бы, — огрызнулся я. — Кто бросил меня на верную смерть и позорно сбежал?— Я не сбежал, — тут же отгавкался герр Генрих. — Я тактически отступил на заранее подготовленные позиции. Это кто с тобой?— Мы ее берем в плен! — поспешили заявить оба великана. — Дэвушк, ты согласная?— Не согласная я! — пискнул Степан Федорович, безуспешно пытаясь спрятаться за моей спиной.— Она со мной, — крикнул я. — Киса, скажи своим головорезам, пусть и не мечтают…— А ну, тихо! Стоять! Смирно! Вольно! — осадил Гиммлер привычно командирским тоном горячих горцев. — Без моего приказа лапы не распускать! А ты, Адольф, куда путь держишь?— Я?.. Ну… Э-э-э… Так просто… Гуляем.— Что значит — гуляем? Ты что, не в курсе — по всему Нифльхейму объявлено военное положение? Великий Донар и обожаемый фюрер, соединившись в непобедимую армию, готовят поход на земную поверхность. Вербуют в свои ряды огненных, холмовых и ледяных великанов. А потом и до троллей очередь дойдет.— А я-то здесь с какого боку? — постарался удивиться я. — Я — сторона нейтральная. Я, видишь ли, решил вообще не воевать. И на всю мирскую суету наплевать с высокой колокольни… — Для убедительности я похлопал высоченного Степана Федоровича по ляжке. — Мне здесь понравилось. Тихо, тепло, местное население приветливое и покладистое. Жену вот подобрал себе. Кстати, познакомьтесь: Брумгильда, это Гиммлер. Гиммлер, это Брумгильда. Очень приятно… Построю себе хибарку где-нибудь на фоне пасторального пейзажа и буду жить-поживать… Детишки пойдут, огород, скотинка какая-нибудь… Да что я все о себе и о себе… Ты-то как, друг?Герр Генрих озадаченно похлопал глазами.— Неожиданное решение, — выговорил он. — Даже странно. Я-то, честно говоря, думал тебя в непобедимое войско завербовать… Лишний воин нам не помешает. Как я? Да как… Нормально… Едва я спрятался… то есть оборудовал оборонительно-наблюдательный пункт, меня обнаружили те три валькирии, охраняющие Нерушимые Врата. Ну, чьи кровати мы с тобой нашли в башне. И когда они меня догнали… то есть когда я разрешил им приблизиться, мы сразу нашли общий язык. Они быстро доставили меня в Асгард, и ты знаешь, Адольф? Фюрер меня даже не казнил! Он меня помиловал и восстановил в должности министра внешней политики. Так я и попал в Муспельхейм…— Другими словами, огненные великаны перешли на сторону гитлеро-донаровской коалиции?— А кто их особо спрашивал? Перешли как миленькие. Кстати, почему это тебя так интересует?— Меня? Абсолютно не интересует. Это я так — разговор поддерживаю.— Ну-ну… — с высоты своего насеста скользнул по мне рейхсфюрер подозрительным взглядом. — А то до нас слухи доходили об организации линии Сопротивления. Некто гражданин Лодур воду мутит и второстепенную нечисть под своими знаменами объединяет. Ты не встречался с этим отщепенцем?— Первый раз о таком слышу, — отмахнулся я.— Штирлица своего не нашел?Взгляд Гиммлера сверлил меня с дотошностью детектора лжи. Подумаешь! Обман у беса в крови, так что мне ни фига не стыдно было снова соврать:— Никак нет.Рейхсфюрер вдруг расхохотался.— Ну и не переживай! — воскликнул он. — Найдется твой Штирлиц, никуда не денется. Догадайся, кому фюрер поручил разыскать своего верного друга?Подо мной завибрировала земля. Не оборачиваясь, я понял, что это Степана Федоровича пробила нервная дрожь.— Неужто тебе? — предположил я.— Ага, — с гордостью подтвердил герр Генрих. — Я ведь полностью раскаялся и всех простил. Фюрер, конечно, гениален, но чересчур легковерен. У меня приказ — отыскать Штирлица и доставить живым или мертвым. Даже вознаграждение обещано — за живого, между прочим, вдвое больше, чем за мертвого.— И?— Ты знаешь, я не сребролюбив… — захихикал Гиммлер. — А что с твоей невестой?Степан Федорович втянул голову в плечи и закрыл лицо ладонями. Он дрожал, как землетрясение.— Впечатлительная очень, — объяснил я. — Легко-возбудимая.— Вах! — обрадовались горячие горцы, истолковав мои слова, конечно, по-своему.— Не «вах», — строго поправил я. — А — с тонкой душевной организацией.— Фи, — презрительно скривился Гиммлер. — Среди великанов и отхватил именно такую. Настоящие арийские етуны смеются в лицо опасности. Да что с нее взять — женщина…Повисла неловкая Пауза. Легковозбудимая Брумгильда с ужасом взглядывала на рейхсфюрера-карье-риста. Я же на герра Генриха старался не смотреть — ковырял носком ботинка землю и раздумывал, как бы ловчее попрощаться. Что-то министр по внешней политике нехорошо задумался.— Ну, мы пошли? — решился я наконец.— Конечно. Никто вас не задерживает. Наоборот, ребята подвезут.— Не надо, мы как-нибудь сами.— Да нам ничего не стоит!— Не беспокойтесь!— Какие пустяки!— Мы как раз намеревались неторопливо прогуляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91