Туманное
покрывало поглощало свет, нисколько не изменяясь. Только льдистые иголо
чки сверкали чаще и ярче прежнего.

Здесь, внизу, под дворцовыми покоями, было тихо. Хотя Тремьер стянул в эти
коридоры едва ли не половину наемников. Насколько знал Янас, воины не пол
учали приказа соблюдать тишину, но все равно Ц даже разговоров слышно н
е было. Только негромкие мерные шаги. Ратники по двое и по трое бродили по
коридорам или стояли у сводчатых узловых переходов, куда совсем недавно
навесили решетчатые двери. Железная паутина решеток упруго лязгала, ког
да ратники отпирали дверь, чтобы пропустить Топорика.
Путь в часовню был долог и извилист. Сначала следовало спуститься глубок
о вниз, но не по лестнице, а пологими коридорами, кольцами обвивавшими под
ножие дворца. Коридоры сплетались, расходились и снова сплетались. Некот
орые заканчивались тупиками, а некоторые закрывались в кольцо. Был тольк
о один, который вел далеко вниз, где уже не камни звенели под ногами, а хлюп
ала липкая глинистая грязь.
А там, на большой глубине, где уже трудно дышать и пламя факелов горит едва
-едва, выходишь в квадратную комнату с высоким потолком. Комната заперта.
Постучишь в массивную бревенчатую дверь, скажешь условное слово, и она о
ткроется. Если, конечно, караульные узнают твой голос.
В комнате караульных четверо. И дверь, ведущая дальше из комнаты, тоже не р
ешетчатая, а глухая, да еще обитая железом; запирающаяся не на ключ, а на за
сов Ц чтобы открывалась только изнутри, а не снаружи.
За дверью начиналась узкая винтовая лестница, выбитая в камне. Она вела н
аверх, в часовню, которая была словно башня, опушенная под землю.
Топорик ступил на лестницу, в полной темноте двинулся вверх, негромко ше
лестя ладонями по сырому камню стены. Ненужный теперь факел он оставил з
а дверьюЦ лестница слишком узкая, лишенная перил. Факел будет только ме
шать передвижению, а идти следует осторожно. Один неверный шаг Ц и полет
ишь вниз, в наполненную сумраком яму, на самом дне которой, наверное, белею
т кости тех, кому не повезло.
Здесь уже караульных не было.
Янас не в первый раз посещал часовню. Он знал: если преодолеть примерно по
ловину пути, мрак и душная тишина вступят в поединок с разумом. Навалится
страх, что впереди ничего нет, лишь бесконечные ступени и неотступная за
сасывающая пустота за спиной. Тогда главное Ц не завязнуть во мгле, не да
ть волю раскручивающейся в груди жути. Нужно просто продолжать путь и ни
в коем случае не торопиться. И не останавливаться.
Тусклый свет, падавший на лестницу из полуоткрытой двери, казался ярким
до рези в глазах. Янас ввалился в часовню мокрый и минуту стоял на пороге,
унимая дрожь в ногах. В груди саднило. Все-таки следовало подождать до утр
а, отлежаться… Зачем он потащился сюда? Чтобы увидеть Матея и поговорить
с ним? Нет, такой мысли у него не было. Вообще не было никаких мыслей. Просто
пошел, чтобы было куда идти, и полностью осознал, куда несут его ноги, лишь
очутившись во мраке винтовой лестницы. Будто кто-то привел его сюда прот
ив его воли.
Эта мысль вдруг напугала мальчика. Он стоял, привалившись спиной к закры
той двери, надежно отрезавшей его от затхлой темноты; стоял, восстанавли
вая дыхание, глядя на согбенную спину священника, припавшего лбом к масс
ивной гранитной плите надгробия.
Потом перевел взгляд вверх.
Высоко-высоко, прямо в куполообразный потолок был врезан витраж в виде к
реста. Лучи утреннего солнца, проходя сквозь красно-желтые стекла как ск
возь горящую листву осенних деревьев, наполняли часовню доверху чистым
светом. Вкруговую по стенам, на уровне выше человеческого роста, были укр
еплены бронзовые подсвечники, выполненные в виде миниатюрных мечей, вид
имо символизирующих сущность воинственного Святоборца. На них, на бронз
овых клинках, торчащих из стен, стояли свечи, которые, очевидно, никто нико
гда не зажигал Ц света в часовне было достаточно. Топорик в который раз п
одумал, что хоть он уже и неплохо знает Императорский дворец, но того мест
а, где купол часовни Герлемона Святоборца выходит на поверхность, найти
никак не может. А когда входишь сюда из душной и жуткой темноты, будто попа
даешь в другой мир, прозрачный и светлый, даже немного нереальный. Словно
по подземным коридорам оказываешься прямо в Поднебесье.
Минуту мальчик рассеянным взглядом обводил покрытые фресками стены ча
совни (там, на фресках, могучий Святоборец, обнаженный, окутанный алым пла
менем, с большим крестом в правой руке и мечом Ц в левой, гнал сонмы черно
й нечисти в зияющую яму, откуда вырывались острые огненные язычки). Масте
рство неизвестного художника поражало. Фигура Герлемона, выписанная со
всей тщательностью, нисколько не условная, проработанная в мельчайших д
еталях, казалась совсем живой. Странно было только то, что все остальное н
а фреске выглядело гораздо менее реальным. Словно весь свой талант, и вре
мя, и силы мастер употребил именно на изображение Святоборца, а все проче
е дописывал будто нехотя. Янас отвел глаза от Герлемона и тут снова переб
росил на него взгляд: ему почудилось, что пламя, одевавшее святого, шевель
нулось, длинные языки стронулись с места, колыхнулись, переливаясь один
в другой.
И снова замерли.
Мальчик моргнул. Наваждение пропало, но почти неощутимое чувство, что он
о вот-вот вернется, Ц осталось.
Янас мотнул головой и шагнул к Батею.
Священник не пошевелился, словно не услышал стука шагов. Топорик подошел
ближе и опустился на колени рядом с Затеем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99