Рюкзак превратился в квадратный кусок материи, расстеленный на льду. Посреди него стояла серебристая коробочка с кнопками.
— Что?
— Не Маленькие. Не клоны.
— Не клоны? — спросил Одома.
— Ты сотрешь нас?
— Не клоны?!
— Силы бомбы не хватит, чтобы стереть Его. Хотя можно передвинуться внутрь и попробовать...
— Кто вы такие?! — Одома поднялся пистолет и прицелился в лоб Аси.
— Оригиналы, — сказали голоса. — Первые Маленькие.
Шунды сел, вытянув ноги, так что бомба оказалась между ними, и бросил пистолет. На платформе Дан подполз почти к самому краю, приготовился выстрелить — и тут увидел, как титан, едва различимый далеко впереди и вверху, начал клониться, заваливаться от стены.
Внимание Магадана было приковано к платформе. Позади него исполинские ступни соскользнули с полки и ударились о лед. Клон рушился лицом вниз. Дану показалось, что титан падает прямо на него, он отпрянул, приподнявшись, и тут же снизу быстро прозвучало три выстрела. Две пули попали в лебедку справа, она затрещала, посыпались искры. Платформа дернулась, немного опустилась, накренившись, замерла.
Человек на платформе опять исчез из виду, но колесничий был уверен, что не промахнулся. Шунды, сидя на льду, разговаривал с парой клонов. Остальные, лежащие в стороне, были неподвижны, кроме одного тела, которое медленно ползло, — заинтересовавшись, Магадан покатил туда, но остановился, почувствовав движение сзади. Колесничий оглянулся: исполинская голова опускалась прямо на него.
— Магадан! — позвал Шунды, не оборачиваясь. — Не могу их убить! Это они, понимаешь? Их тела. Натуральные! Пристрели их сам, а потом я поеду внутрь...
В ответ прозвучал вопль. Шунды обернулся, чтобы увидеть, как валится великанское тело и голова опускается на Магадана; увидеть зев рта, и фигуру того, кто сидел на затылке клона. Великан упал, колесничий исчез в разинутой пасти. Лед озера не дрогнул, ничто не шелохнулось.
Соскользнувший по склону мягкой кожи Жиль Фнад побежал к Шунде, тот вскочил, попятившись, поднял пистолет, закрывая собой Асю и Ника, дважды выстрелил — звуки донеслись до платформы подобно отдаленному грому. Когда она накренилась, Дан съехал к краю, голова свесилась вниз. Он вцепился в рычаг и замер. Пуля пробила грудь с левой стороны и вышла под лопаткой. Дно содрогнулось, лед вздыбился, пронзив глаза, разъял зрачки, наполнил их — видом, а мозг — пониманием истинной природы реальности: теперь на красно-белой поверхности, как на торце ледяного цилиндра, вложенного в каменную трубу, стояли не люди. Данислав увидел младенца там, где был Шунды Одома, и демона без кожи с трепещущими когтистыми крыльями — там, где под гигантской головой исчез колесничий, — на месте Жиля Фнада не было ничего, лишь пустое место, а там, где лежала Ната, он увидел... Сейчас Дану было достаточно либо разжать пальцы правой руки, стискивающей рычаг, — в левой он все еще держал оружие, — либо вытянуть свое тело назад. Ната задрожала, перевернулась на спину и наконец заметила его. В этот миг Дан умер. Его жизнь разделилась — он подтянулся, бросив оружие, дернул рычаг и заставил платформу подняться к куполу. В броне от ‘Фурнитуры’ имелся карман с роботом-медпакетом, который обработал рану. Пройдя сквозь шлюз, Дан кое-как слез с купола, долго шел через руины завода и в конце концов потерял сознание. Спустя почти сутки его подобрала объединенная мегасетка из двадцати трех сенсолдат, которую в Псевдозону отправили Континентпол, ТАГ и ‘Фурнитура’. После семи дней реанимации и месяца в госпитале Дан выздоровел окончательно. Раппопорт был недоволен им и перевел на офисную работу, так что всю недолгую оставшуюся жизнь Данислав просидел за столом в кабинете на океанской платформе посреди залива Дрейка. Впрочем, это, возможно, была уже не настоящая жизнь — потому что в ту секунду, когда рука напряглась, чтобы подтянуть тело обратно, он умер. Но потом разжал пальцы, упал с платформы — и остался жив.
Выстрелы опрокинули Жиля Фнада на лед. Болеподавитель в позвоночнике погасил волну боли, притупил до легкого покалывания. Жиль встал и пошел дальше, сощурив глаза и не дыша. Даже искусственная неопреновая, с примесью кевлара, кожа Фнада не выдержала прямого падания. Но подкожная броня защитила его. Она вспухла, из дыр расходящимися струями брызнул аэрозоль-наркотик. Шунды окутался облаком мельчайших капель, закашлялся, не в силах вдохнуть, выстрелил еще раз и промахнулся. Ноги его начали подгибаться, из глаз полились слезы, в голове вдруг стало очень горячо. Фнад, улыбаясь, поднял руку над головой, согнул запястье, выдвинув плазменный нож, который стал похож на клюв длинношеей птицы, и ударил сверху вниз. Лезвие вонзилось в отверстие, оставшееся от эго-форминга. Одома повалился на колени, очки слетели с лица, обнажив глаза, обычные детские глаза, — лицо сразу стало совсем мальчишеским, — упал на бок и остался лежать неподвижно. Облако быстро рассеялось. ИскИны молча смотрели на Фнада. Он перешагнул через тело Одомы и сильно толкнул сначала Асю, потом Ника — они опрокинулись назад, искрящаяся поверхность разошлась под ними, впустив внутрь, и сразу затянулась. Жиль довольно огляделся. Сфера, уродство конечной материальности, лежала перед ним. Это было то, чего хотел Фнад, к чему он стремился всю жизнь. Невысоко над озером висела платформа, видны были тонкие вертикальные канаты, края лебедок — можно подняться, привести сюда что-нибудь... напалм или просто дрова, очень много дров... Неважно, какой-нибудь способ найдется. Поджечь и затем поддерживать огонь долго — так долго, чтобы лед начал таять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83