давайте выпьем за то, чтоб пилось и елось, да чтоб работа на ум не шла! Над собой смеемся! Нам, русским, мало одного состояния, мы постоянно знаем, что есть и другие, мы не жалеем губить время, так как постоянно кажется, что это не та жизнь. Немец думает, что живет, американцы там, англичане, им что дано, что внушено, тем и живут, а мы нет. У них смысл жизни в прибавлении данного или унаследованного, для них доходная работа (любая!) становится любимой. Для нас легко швырнуть любую зарплату, если работать неинтересно. Ну и так далее. Оттого с нами трудно, оттого мы непонятны, оттого на нас сердятся, злятся даже. Ненавидят: как это вдруг в таком расчетливом мире да вдруг такой безалаберный народ? Они сплочены, мы разобщены, почему? У них палка закона, закон стада, у нас богатство мыслей и личностей. Ты же ходишь в курилку, ты же слышишь сто раз на дню самое различное, а назавтра опять и опять новое, где еще такое? У наших врагов единый фронт, у нас постоянные расколы и разобщения, это от наших достоинств. Вот и поднимается против нас ха?ж, потому что ютятся люди команды, люди насильственной солидарности, ненавидят друг друга и вынуждены быть сплоченными. Плохо меня слушал иностранец. Он потрясенно сообщил мне, хоть я и не просил, о некоторых событиях в отделении. Ему предложили драться поиностранному. Он согласился. А как по-иностранному? Рессорами от "тойоты".
Силен стукачества синдром
Конечно, это опять стихи, куда от них деваться, только цитированием можно избавиться. На сей раз поэт Колымский (псевдоним, конечно); "Наш бардак затмил Ирак. Нас - тьма и у нас тьма холуев - холопов куска около кормушки цека. Бункера в центре мира. Раствор в створ дорог. Кроссворд. Кросс Форда. Морда фермера, на ферме корма, сильна теорема Ферма. Лорды, монтеры угла, архитекторы проходного двора. Мельтешит мишура с утра, заначка зоны шизо, замочная скважина мира, мирно приимем мирро принципов трех: вредно курить, пить противно, целоваться стыдно..." Тут Колымский срывался на публицистику. О, если б я всех поэтов цитировал, места бы ни в каком журнале не хватило. Поэты отделения нашего обрекли себя на бессмертие. Расходясь в темах, размерах, взглядах особенно, они сходились в одном, выраженном в коллективном четверостишии:
Я очень-разочень приличный,
Я сам для себя, я вполне!
Я самый-рассамый отличный,
Я с веком любым наравне!
Что с них взять, кроме анализов!
Мое выступление в клубе
Передаю его без комментариев. Честно говоря, я предназначал стой труд об органах человеческих чувств для журнала "Психиатрия", но журнал выпускался где-то далеко, выпускали его явно ненормальные люди, ни одного слова в журнале нельзя было понять. Хотя это могло делаться и специально, чтоб понимали только свои, а остальные чтоб башку сломали. Это ж тоже делается специально, вся эта головоломная наука, все шарады и лабиринты. Неужели ктото падает до уровня разгадывания кроссвордов? Это в поезде куда ни шло, в самолете, там, кстати, и детективы не во вред, там поневоле пленник времен, которое уходит на преодоление пространства, но ведь есть люди, которые и журнал без чайнворда не купят, нормально ли это? Итак: Высокое собрание! Звуки мира, его краски, впечатления, запахи, вкус приходят к нам через органы чувств. Органы эти суть мы сами, и для познания себя не надо сразу устремляться в подкорку, надо понять, что не мы делаем мир, а он нас, и именно через наши чувства. Начнем со слуха. Так как цель сообщения - выявить способы проверки органов чувств, то проверка слуха наиболее доступна. Слух проверяется не шепотом в кабинете врача, а откликом на звуки мира. Для этого надлежит разработать вопросник для проверяемых с учетом их места жительства. С городских спрашивать знания звуков вдвое меньше, чем с деревенских. Слух внутренний проверяется особо. Бывшие деревенские в городе проверке не подлежат. Звуки естественного мира и звуки мира механического стоят в различных вопросниках, подлежат сравнению через коэффициент. Кваканье лягушек идентично звукам заводимого подростком мотоцикла, но несоизмеримо по воздействию на естественный мир. И так далее. Я говорю конспективно. Графики, построенные мною, выявляют движения звуков естественных к затуханию, а звуков искусственных - к росту. Однако на графиках заметно и то, что звуки землетрясений, извержений, оползней и тому подобные способны заглушить любые другие и даже лишить нас слуха. Зрение. Проверка его вульгарным способом делит людей на дальнозорких, близоруких и слепых, мы же предлагаем тип зрения, которым обладают все, но не все пользуются, он в том, чтобы видеть в предметах и явлениях невидимое и наоборот. Для вас, друзья, это не требует дополнительного объяснения, для остальных скажу пример: слепой чувствует опасность быстрее и острее, чем зрячий. Чем это объяснить? Он не мог, как зрячие, видеть, но он раньше зрячих ее ощутил. Значит, это чувство, нам неизвестное. Хотя не надо пытаться для достижения этого чувства ходить в темных очках, тут дело не в слепоте. Осязание. В переводе на язык медицины - пальпация. Осязание посторонними пальцами нам неприятно, значит, не надо осязать. Осязание излучает энергию без прикосновения не только на биологическое, но и на минералогическое тело. При нажатии на тело трупа - в месте нажатия возникают голубые пятна. Так же прикосновение приучает нас к вещам, потеря их осязания действует на сознание. Из детства: бабушка расстраивались, когда теряла ухват, привычный к рукам, дедушка - топор. Тут примеры взаимной любви, то есть осязание влияет на меру и оценку вещей. Обоняние запахов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37