– Да нет... Семен Анг е лов.
– Почти угадал, – прошипел Поликушка, у него был взгляд скорпиона. – Это ангел из тех, кого Господь сбросил в преисподнюю. Так и в Библии сказано. Явятся, дескать, и станут всех кусать железными зубками!
– Не А нгелов, а Анг е лов, – мягко поправил чиновник. – А вам, Поликарп Иванович, одному нельзя оставаться. У вас крыша поехала, всюду у вас мафия, все вам смерти хотят... Вы потеряли ориентацию в пространстве, живете прошлым, а оно – туту! Остановку проехали, а вы позабыли сойти...
– Все понятно... Не вовремя подох. Надо было в войну сдохнуть, в бомбежку... на Ладожском... на Дороге жизни. Вы, наверное, дорогой товарищ, из Ленинграда, я вашу мамашу вытащил из ада. Какой ужас, я ей жизнь подарил и вам, значит, а вы в отместку отымаете мою собачью конуру.
– Так уж и конура... Всем бы такую конуру. По блату, наверное...
Ангелов был невозмутим...
– Погорбать с мое. Я бы посмотрел. Кровью бы п и сал.
– Но у вас излишки. Вам не осилить при вашей пенсии...
– У меня есть дочь...
– У дочери своя большая квартира...
Ангелов, оказывается, знал всю подноготную, ибо все живое нынче занесено в компьютерную дьявольскую память. Власть знала, на кого опереться... Живые люди подведут, у них какая-никакая, но душа, привязанности, интересы и вкусы, национальное чувство, хвори, честолюбие, гордыня, жалость и сострадание... У машин слабостей нет, а раз нет никаких cлабостей, то они подневолили своих хозяев, пригнули под себя, быстро сделали своими рабами... Компьютерные машины предательски скрытны, люди не подозревают, что творится в их нутре, а когда господин не знает, о чем думает его раб, то он невольно пригревает подле свою гибель. Люди, изобретя на свою голову машины памяти, этот тайный электронный КЛБ (комитет либеральной безопасности), обрели внешнюю свободу, но почти полностью утратили божественную волю и превратились в их придатки.
– У меня внучка, ей передам, – упирался Поликушка, – а вам – ни фига. Фи-гуш-ки вам! – пропел старик и сунул под нос Ангелову фигуру из трех пальцев.
– Внучке не положено... Квартира не приватизирована. Это дом Академии наук, – мягко увещевал Ангелов, не теряя присутствия духа, словно бы он разговаривал с неодушевленным существом.
– С балкона выброшусь, и пусть думают, что парни из «ада» вытолкнули меня...
Разговор уже начинал надоедать. Поликушка принялся копать себе яму, и вразумлять его было бесполезно.
– Поликарп Иванович, ступайте домой. – Я мягко подтолкнул Поликушку в плечо, приоткрыл дверь и в эту щель ловко втолкнул податливое тельце старика. Сосед еще что-то кричал из-за облезлой фанеры, которую можно было пробить ударом сапога, потом завозился с замками и обреченно утих, наверное, ушел в глубину квартиры или на балкон, чтобы оттуда звать на подмогу. И, склонившись над ущельем, на дне которого дымилась поземка, он, наверное, снова вспомнил «райский совет», в девяносто первом вознесшийся в одночасье на небеса; в ту контору можно было при определенной настырности протолкнуться, поблуждать по кабинетам и в каком-то из них все же сыскать человека, который сердобольно выслушал бы и помог. Нынче же все хотят денег лишь за то, что заимели в конторе стол, стул и скоросшиватель для бумаг...
– Пойдемте ко мне. – Я с полупоклоном пригласил Ангелова. – Выпьем чайку, посмотрите, как живет в демократические времена русский профессор. Еще молодой профессор, смею заметить, и почти знаменитый... в узких кругах... Когда-то на лекции ко мне сбегались, слухи шли по Москве... А девушка пусть подождет.
– Подожди, Аля. – Ангелов подмигнул девице. Я знал, что у подобных людей есть язык жестов, почти неуловимый для непосвященных, улыбка, движение бровей, взмах руки, скрещенные иль сжатые в кулак пальцы, неясный каламбур, поднесенная сигарета, будто случайный кивок головы, мерцание глаз, беспричинный смех – все эти плутовские знаки, словно бы за карточным столом, соединяли людей в их тайной игре и облегчали исполнение замысла.
Моя Марьюшка так и торчала за дверью, как напуганный ребенок, играя английским запором. Наверное, ей нравилась эта неожиданная забава. Гость переступил порог, не сняв с головы шапки, вытянул длинную гусиную шею, чтобы пообсмотреться, прошелся безразличным взглядом по этажам книг, уставился на мой портрет в резной раме работы художника Москвитина, где в клочковатой снежно-белой бороде багряно горели губы сластолюбца, в бледно-голубых, старчески блеклых глазах мерцала усмешка духовидца, а свившиеся в кольца сивые волосы отчего-то вздыбились на макушке короною, словно бы их тянуло вверх небесным сквозняком. Писан был лет десять тому, когда я был совсем другой, тогда у меня еще был мясистый загривок, высокий покатый лоб без единого прочерка, яркие глаза с мятежным взглядом, ухоженная куделька бороды, а возле податливо суетилась молодая жена, мечтавшая о дочери, которая была бы похожа на меня. Значит, я был не так уж и дурен?.. Я долго прятал картину в гардеробе, отчего-то стыдясь и боясь ее, словно бы то был портрет Дориана Грея, но минувшей зимою, роясь в пожитках, вдруг вытянул на белый свет, взглянул как бы со стороны чужими глазами и узнал себя нынешнего. Я же за это время мог бы перемениться в совершенно другую сторону: облысеть, предположим, иль сбрить бороду, обнаружив детский подбородок, иль перейти на эспаньолку, замоховеть бровями, болезненно заморщинеть, спрятать глаза в коричневые провалища, – мало ли как иначит человека время. Но я стал именно таким, каким с дьявольской зоркостью увидел меня грузный художник (с обликом Бальзака) в далеко утекшем времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223