Сдунув пламя, на мгновение вспыхнувшее на конце косяка, он втянул мощный дым в глубину своих легких.
Потом они все разбились на пары. Прямо на кладбище. Два-три нетопыря бестолково порхали над их головами, ловя последних москитов, и когда луна скрылась за старым тисом, тьма придала их возне немного интимности. Дэб вдруг вскочила на ноги.
– Ну, похиляли, бля.
Она ухватила ближайший ботл и изрядно бухнула, потом ткнула им в Пита, который начал вставать. Он добил ботл, резко вдохнул сквозь зубы, вытер рот тыльной стороной ладони и громко выразил свое удовлетворенье. Потом он увидел черный чулок – это Дэб задрала свою юбку, чтоб прыгнуть через могилу – и бросился вслед за ней.
– Погоди.
Они отыскали плоский надгробный камень, на коем не было плюща с ежевикой. Они целовались долго и страстно. Хитро выебанные руны, некогда сообщавшие имя того, кто гнил под ними, стерлись до неразборчивости, но пока они целовались, Деб почувствовала, как руки Пита залезли под черный рваный шелк ее лифа и как он ногтями нанес ей на кожу не менее хитро выебанные письмена, а уж их-то смысл был вполне однозначен.
Дэб протянула руку и стала мять его хуй, который начал топорщить промежность его черных ливайсов. Пит резко вдохнул сквозь зубы и громко выразил свое удовлетворенье. Потом он скользнул рукой за вырез ее платья и начал мять ее сиськи. Когда он слегка ущипнул ее за сосок, у нее в пизде тут же включилась динамо-машина, и Дэб принялась извиваться от жуткого жара своих дьявольских вожделений. Дэб задрала юбку, отодрала руку Пита от своих сисек и положила ее на гладкую кожу собственной ляжки. Питу не требовалось большего поощренья, и пальцы его стали рыться в ее трусах и тянуть их вбок в жгучей жажде найти сучью жаркую адскую дырку. Он быстро пробрался сквозь лобковые заросли, в дебрях которых укрывалась пизда, раздвинул дрожащие губы и стал щипать и терзать ее клитор с демонским блеском в глазу. Дэб реагировала, как одержимая, она вонзила зубы ему прямо в шею и сосала, пока не почувствовала набухший синяк, тем временем ее руки боролись с ремнем и зиппером, чтобы освободить его полную крови любовную кость из хватки благопристойности.
– Пососи мой хуй! – вдруг взмолился он.
– Сам соси свой хуй! – ответила Дэб, положив ему руку на грудь и грубо толкнув на холодный камень. Она собрала свои юбки одной рукой, а другой ухватила его за древко хуя и направила его в волосатые врата гадеса.
– Я проедусь верхом на тебе до ада, ты, похотливый ублюдок! – вскричала она, садясь, как на кол, на его огромный венозный хуй, и, будто в ответ, он вбуравился им безошибочно в разгоряченное, пульсирующее сердце ее естества. Пит ощутил, как стены чистилища сомкнулись над ним, пока Дэб скакала на нем, завывая, как сучка-баньши на электрическом стуле. Когда они оба одновременно кончили, формы и звуки ночного кладбища канули в небытие, и на их месте вознесся косящий под Босха ландшафт декадентских и извращенных желаний; империя нечестивого удовольствия. Дэб и Пит создали собственный Сад Земных Наслаждений и, когда он изверг буквально галлоны горячей молофьи в ее судорожную пизду, они осознали, что это хорошо.
2
– Ибо семя твое будет будто млеко ослицы, и семя твое будет во многих водах, и очистит оно всех тех, кто испьет от них, и царь его будет возвышен, и царство его возликует. Но внемли тому, что скажу я, и остерегись. Не дай твоему врагу испить от твоей доброты: он будет повержен пред ликом твоим, он пойдет на тебя единожды и устрашится тебя семижды…
Белый Валлиец прервал свою громогласную проповедь и оперся рукой об алтарь для надежности. Он сделал глубокий вдох и почувствовал, как святой дух наполняет его тело светом, причащая его Божественной Силе. Выдыхая, он даже увидел частички святого духа, вылетающие у него его рта вместе с воздухом. Он поборол искушение закрыть рот и дышать через нос, чтоб уменьшить потери, потом внутренне рассмеялся над своею тщетой и возвел очи горе, бормоча неслышимую молитву благодарности Богу за то, что тот даровал ему привилегию быть таким совершенным сосудом. Глаза его тут же наполнились слезами радости.
– Благодарю Тебя, Господи, за то, что наполнил нас Духом Твоим! – прорычал он.
– Аминь! – автоматически проблеяли в ответ прихожане Церкви Вечного Дня.
Альбинос– проповедник осмотрел свою церковь и понял, что все это хорошо. Глядя на паству, преклонившую перед ним колени, Иеремия Джонс вновь глубоко вдохнул и вполне преднамеренно выдохнул в их направлении. В конце концов, духа святого было хоть завались. Да, сказал он про себя, воистину Господь наполнил чашу мою! И не затем ли в те далекие морозные утра на берегах Галилеи люди задирали свои одежды, когда обращались к Богу в попытках впитать хоть немного Его туманного утреннего дыхания? Да, воистину, было так. И поверг ли он их в прах? Нет, не поверг. Духа святого было хоть завались. И разве они не сбирали парные плоды Его тела и не чтили их, не строили церкви там, где Он мучился и кряхтел на карачках среди пустыни? Несомненно, сбирали и чтили. Джонс благодушно обвел глазами белобрысые головы, склоненные вокруг него в молитве.
– Тот, кто истово верует, да приимет слово Господне!
– Аминь! – отозвались хором послушники Белого Валлийца.
– Тот, кто истово верует, да позволит именем Господа смиренному слуге Господню очистить его!
– Аминь! – отозвались еще раз послушники Белого Валлийца.
– И кто среди вас больше всех заслужил высочайшую честь быть очищенным, чтоб стать достойным принять слово Господа в сердце свое, как Господь завещал нам в Писаньи?
Паства заверещала у него под ногами, целуя с мольбой подол его рясы, и он ощутил, как Господня рука ложится ему на чресла.
1 2 3 4 5 6 7