— Ты меня слышишь! — Даже мысленный голос дракена обладал интонациями, и теперь в нем звучало нешуточное изумление. — Большинству тупых людишек это не дано, — продолжал он, — да и я тебя слышу только когда ты говоришь вслух… ну да это сейчас не важно.' Скажи — что случилось с моей Вельдан?
— Само собой, — кивнула Тулак. Они еще успеют всласть надивиться такому диву — если, конечно, доживут до утра. Вельдан обвисла в ее руках, точно, мешок с тряпьем. Наемница осторожно прислушалась к биению ее сердца.
— Ну-ка помоги, — велела она Казу. — Я прислоню ее к тебе и одену потеплее, да еще закутаю в одеяла… Думаю, девочка просто переутомилась. После такого удара по голове ночные скачки да погони кого угодно свалят — а тут еще и треклятый холод… — Тулак хмуро покачала головой. — Если б только у нее хватило ума не соваться куда не следует…
— Не смей судить ее, человечишка! Ты же ничегошеньки не понимаешь! У нее не было выбора. — Тулак показалось, что в ее голове щелкнули стальные челюсти капкана. В глазах дракена вспыхнули багровые искры, и она поняла, что заходит слишком далеко. И тем не менее…
— Может, и не понимаю, — твердо ответила она, — но очень скоро пойму. И если Вельдан будет не в силах дать мне разъяснения, это сделаешь ты! — Тулак одарила дракена убийственным взглядом, и тот в ответ кровожадно уставился на нее — внушительное зрелище, но она притворилась, что ничего не заметила. — А теперь, если ты закончил петушиться, помоги мне уложить Вельдан к тебе на спину, и я проведу вас туда, где мы сможем укрыться на ночь.
— А там будет еда? — жалобно спросил дракен, разом растеряв всю свою воинственность. — И огонь?
Тулак ухмыльнулась.
— Прорва всякой еды, — пообещала она. — И огонь тоже.
— Так чего же мы ждем, женщина? У меня от холода скоро хвост отвалится!
— Вот это место, ваша милость.
Хотя сержант кутался в теплый плащ, Блейд без труда заметил, что тот напряжен и насторожен — как подобает гонцу, принесшему дурные вести. Они стояли на краю леса, и сержант жестом указал на бесснежный, изрезанный осыпями склон возвышавшейся над ними горы.
— Здесь-то мы и потеряли след. Слишком уж темно, ваша милость, да и люди на этаком холоде замерзли до полусмерти. Треклятый ветер все время задувает факелы. Даже если б мы и могли что-то разглядеть — снег и ветер заметут любой след прежде, чем мы до него доберемся.
Блейд с усилием разжал крепко стиснутые зубы. Он, в отличие от своих людей, обладал отменным ночным зрением, но злиться на солдат было незачем. Не их вина, что они не смогли исполнить приказ. Эта погоня с самого начала была обречена на неудачу. Если б женщина была одна и пешая — другое дело, но дракен при необходимости даже в густом подлеске мог передвигаться с устрашающей скоростью, хотя сил у него хватило бы ненадолго.
Порывы ветра немного стихли, и обильный снегопад прекратился. Командир Мечей Божьих еще раз глянул на возвышавшийся над ними склон — валуны, утесы, каменистые осыпи. Дракен с его сильным приземистым телом и гибкими когтистыми лапами легко мог одолеть эти препятствия, но посылать на скользкий от льда и снега склон людей, да еще в такую ночь, когда ветер ярится над горами словно ледяной демон, — все равно что приговорить их к мучительной смерти.
— В-ваша м-милость… — Зубы сержанта выбивали такую дробь, что он едва сумел выдавить эти слова… и жалко съежился, похожий на продрогшего до костей пса. Блейд расслышал в его голосе безмолвную мольбу и оглянулся на своих солдат — по одному, по два они брели по снегу, стягиваясь под сомнительную защиту деревьев на опушке. Хотя люди и страшились проявить неподчинение, видно было, что им отчаянно не хочется карабкаться по скользкому и открытому всем ветрам склону. Блейд коротко кивнул сержанту:
— Хорошо. Собери людей и отошли их назад. Похоже, мы упустили свою добычу.
— Слушаюсь, ваша милость!
Впервые с начала бесплодных поисков сержант воспрял духом и опрометью ринулся собирать своих подчиненных. Когда он отбежал достаточно далеко, Блейд послал яростное проклятие горе и улизнувшим от него беглецам. Для него, видевшего в темноте, гигантская гора была видна как на ладони — нагой истрескавшийся камень и четкие, точно нарисованные тени, сплошь серебро и чернота, олово и перламутр. Где-то там, в одной из этих теней, наверняка притаились беглецы. Блейд не сможет сейчас отыскать их, если только они не выйдут на открытое место… Он покачал головой. Бывшая наемница и чародейка ни за что на свете не совершат подобной ошибки. Нет, они останутся там, укрытые от погони темнотой и бурей, пока не замерзнут до смерти.
Не хочу, чтобы она умерла.
В сознании Блейда, непрошеное, всплыло лицо сероглазой чародейки. Кто ты, девочка? Почему возвращаешь меня в прошлое, от которого я едва спасся?
Что ж, теперь больше ничего не сделаешь — остается лишь надеяться. Надеяться, что беглецы знают, что делают. Надеяться, что когда солдаты уйдут с горы, дракен отыщет для своих спутниц убежище — прежде чем буря прикончит их. Надеяться, что Блейд скоро схватит беглецов и разгадает тайну сероглазой чародейки. Она не должна умереть — но не должна и ускользнуть от него, по крайней мере не раньше, чем даст ответ на кое-какие вопросы.
Солдаты ушли, и теперь Блейд стоял один на опушке леса, в ночи, где бушевала буря. Ветер вновь усилился, и теперь его хищный вой казался еще более устрашающим. Командир Мечей Божьих стремительно развернулся и зашагал прочь — вслед за своими солдатами, к теплу, крову и пище. В висках у него пульсировала, разрастаясь, нестерпимая головная боль — отчасти от усталости, но в основном от бешенства, разочарования, недоумения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151